VIII. РЕЛИГИЯ В СОЦИАЛЬНОЙ ЖИЗНИ

Общеизвестно, что любая религия в той или иной степени влияет на жизнь большинства ее приверженцев, а религиозные учения претендуют на тотальность и всеобщность этого влияния. Моноте­истические вероучения, в частности христианство, по своей сущно­сти формируют (или пытаются формировать) все стороны челове­ческой жизни, мышление, эмоции, поведение, деятельность, отно­шение к Богу, к окружающим людям, к природе. Влияние христи­анства реализуется главным образом через Церковь и с ее помощью распространяется на все человечество; одни, будучи членами Церк­ви, воспитываются Словом Божьим, благодатью Таинств. Другие, находясь вне Церкви, подвергаются, однако, ее просвещающему и благодатному воздействию, подобно тому как люди, находясь вне дома, все же видят свет зажженной лампы, которая, хотя непосред­ственно освещает только пребывающих в нем, в какой-то степени светит и тем, кто вне его, радуя их, вселяя бодрость, помогая пользо­ваться расположенным вблизи путем, наконец призывая войти в дом и воспользоваться его светом в полной мере.

Уточняя, следует сказать, что субъектом благотворного влия­ния Церкви является живущий в ней Дух Божий, орудием которо­го призвана быть Церковь во всей полноте ее жизнедеятельности (Еф 2:18-22; 3:5; 2 Кор 5:10).

Царство Божье, часть которого составляет Церковь, для чело­века объективно является самой большой ценностью в мире, ради обладания ею вполне оправданно пожертвовать любыми другими ценностями, как бы велики они ни были (Мф 13:44-45).

Более того, Сам Бог, созданием и орудием Которого является Церковь, желая, «чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим 2:4), воздействует на людей, призывая их к вхожде­нию в Церковь и к реализации своей христианской принадлежно­сти, иначе говоря, к христианской жизни (Еф 4:1; 2 Фес 1:2). Этот призыв сопровождается благодатным воздействием, побуждающим человека к добру, к конкретным поступкам, соответствующим воле Божьей (Флп 2:13).

Упомянутая выше тотальность воздействия религии на челове­ка выражается именно в том, что нет такой деятельности, такого поведения, такой сферы человеческого бытия, которые были бы чужды религиозному влиянию, не имели бы с религией никакого соприкосновения, не подвергались бы с религиозных позиций той или иной оценке, в истинной религии Нового и Ветхого Заветов идентичной Божественной оценке.

Особенно в Торе настоятельно и красноречиво звучат призывы к тому, чтобы все поступки человека были проникнуты стремлени­ем к исполнению воли Божьей: «Смотрите, поступайте так, как повелел вам Господь, Бог ваш; не уклоняйтесь ни направо, ни налево; ходите по тому пути, по которому повелел вам Господь, Бог ваш, дабы вы были живы и хорошо было вам...» (Втор5:32-33). «И да будут слова сии, которые Я заповедаю тебе сегодня, в сердце твоем. И внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая. И навяжи их в знак на руку твою и да будут они повязкою над глазами твоими, и напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» (Втор 6:6-9).

Обращаясь к Новому Завету, видим, что категоричность к всецелому «преданию самих себя, друг друга и всей жизни своей» в волю Божию¹³⁸ по сравнению с Ветхим Заветом еще возрастает. Отменяется мелочное регулирование процедур, ритуальных, быто­вых, санитарно-гигиенических, юридических, однако освященные Божественным авторитетом призывы и требования обращены те­перь к личности в ее существе, в ее духовной субстанциональности и приобретают онтологический характер.

Призыв отдать себя Богу в тотальной, охватывающей лич­ность в ее целостности любви к Нему, прозвучал уже в Моисеевом законе (Втор 6:5), но там среди мелочных, сложных и тяжких в своей обрядовой принудительности законнических предписаний он ока­зался не услышан. В Новом Завете этот призыв — в центре внима­ния (Мф 22:37-40). В Новом Завете исполняется то, что в Ветхом Завете только провозглашалось: «Сын мой! Отдай сердце твое мне» (Притч 23:26). Автор притчей обращается якобы к своему сыну, но эти слова можно понять и как призыв Господа ко всем чадам Его, ибо уже в дни Иеремии Господь обещал избранному народу: «вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом» (Иер 31:33).

Естественно, что такая полнота отдачи себя любимому Богу, всецелая проникнутость самого себя Его Словом (заповедями) имеет следствием большую, чем в Ветхом Завете, степень влияния этого Слова на всю жизнь, на все поведение, на все действия человека, который как «сын света» (1 Фес 5:5) уже не может беспечно «спать» подобно «сынам тьмы» (ст. 5,6) и потому «трезвится облекшись в бро­ню веры и в шлем надежды спасения» (ст. 8; ср. 1 Кор 13:13; Еф 6:13-17).

Итак, нет и не может быть сферы деятельности, которая нахо­дилась бы вне воздействия религиозной настроенности, религиоз­ных переживаний христианина. В какой бы ситуации он ни оказы­вался, каким бы внешним воздействиям ни подвергался, он всегда и в их оценке и в своей на них реакции или спонтанно проявляет себя как христианин. Или во всяком случае оценивает собственное пове­дение, собственную реакцию с христианских позиций.

Еще более яркую христианскую окраску имеет личная иници­атива христианина в любой области его жизнедеятельности. Так, соприкасаясь с человеком, нуждающимся в помощи, христианин или сразу же, не раздумывая и не сомневаясь, оказывает эту помощь или, если по тем или иным причинам от оказания помощи воздерживается, оценивает свое поведение, осуждая его как проти­воречащее христианской сущности или оправдывая какими-то объек­тивными обстоятельствами (отсутствие средств, опасение злоупот­ребления или другие препятствия).

Какую бы сферу деятельности, какую бы ситуацию мы ни рас­сматривали, везде искренняя, глубокая религиозность, в частности христианская, в той или иной степени определяет поведение чело­века верующего, или, по крайней мере, на него влияет.