Много кривотолков в российских СМИ (и антицерковных либеральных, и т.н. «ревнительских») вызвали итоги прошедшего в Вене в сентябре 2010 г. заседания Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Православной Церковью и представителями Ватикана. Общим было обвинение официальной делегации Русской Православной Церкви в Вене в сдаче позиций, конформизме, филокатоличестве, либерализме, скрытности и т. п. Прозвучало также обвинение в возможной тайной подготовке унии, ставшее уже общим местом в проводимой против священноначалия РПЦ информационной войне.
Напомним, что предметом обсуждения на данном заседании стал вопрос о роли римского епископа в первом тысячелетии. Позиция делегации РПЦ, как и ранее, состояла в защите православного, святоотеческого учения о соборности Церкви, о равенстве Поместных Церквей и отсутствии единого земного управленческого центра в Церкви Христовой, более ухищренно теперь именуемого «центром общения» (смягченная «константинопольская» формулировка ереси папизма). Даже из сообщения Радио Ватикана (1), в котором говорилось о невозможности подписания какого-либо общего документа ввиду внутриправославных разногласий по вопросу о первенстве в Церкви и, в частности, о роли Константинопольского престола, можно было сделать вывод о том, что делегация РПЦ решительно отвергла навязывание не только западного, но и восточного примата.
Последовал также комментарий Митрополита Иллариона (Алфеева) (2), в котором Его Высокопреосвященство заявил о том, что никакого прорыва в диалоге с римо-католиками достигнуто не было, что растиражированный СМИ якобы «общий» документ не отражает позицию православной стороны, что он не устраивает Московский Патриархат, в том числе и потому, что искажает реальную роль римского епископа в Церкви первого тысячелетия – не упоминает об иных епископских центрах той эпохи, искажает представление о распределении полномочий в Древней Церкви, не содержит чёткого отрицания распространения власти римского епископа на Восточную Церковь. То есть все претензии делегации Русской Православной Церкви к римо-католикам были выдвинуты на основании сугубо православной, догматически и канонически безупречной богословской позиции.
Однако, «естественно» (специально беру это слово в кавычки), никакие разъяснения замечены не были. Ни либералы, ни псевдоревнители, всё чаще выступающие тандемом, их попросту не заметили. Это очередное доказательство показного характера их «тревоги» за судьбу Церкви.
В связи с этим своевременным представляется ознакомить православную (и не только) общественность со статьей, появившейся в Интернете на униатском пропагандистском ресурсе – сайте Львовского католического университета «РИСУ». Многие материалы как «РИСУ», так и прочих националистических и раскольнических украинских СМИ зачастую помогают установить истину, так сказать, от обратного. Именно в этом смысле показательна статья пана Глеба Коваленко «О трудностях диалога православных и католиков: неутешительные итоги венских собеседований» (3). Данная статья очень выпукло, эмоционально демонстрирует реакцию представителей противоположной стороны – римо-католицизма и униатов – на позицию Председателя ОВЦС МП Митрополита Илариона (Алфеева) и делегации Русской Православной Церкви, которая отстаивалась ими в процессе венского диалога.
Свою статью униат Г. Коваленко начинает с предыстории венского заседания, изложение которой в его версии звучит для нас весьма интересно. Как всё, оказывается, шло хорошо, гладко и замечательно: «Сперва попытаемся популярно объяснить, в чем смысл православно-католического диалога о примате Рима в первом тысячелетии. Папа Иоанн Павел II выдвинул очень простую идею… На литургии нам нужно общее исповедание веры – значит, возможно такое решение: католики опускают «филиокве» при пении Символа веры, а православные признают, что исторически до раскола были разные интерпретации учения о Троице и что такие разные интерпретации не затрагивают сути исповедания веры… Кардинал Иосиф Ратцингер (сегодняшний Папа Бенедикт XVI) выдвинул вторую идею: в рамках власти Папы как «патриарха Запада» может быть любая модель, но при условии, что от православных нельзя требовать признания большей власти Папы, чем та, которой Папа обладал в первое тысячелетие жизни Церкви, до раскола… Можно сказать, что протянутая рука католиков была как никогда открытой, а их мысли были исполнены идеалистического энтузиазма. Что, конечно, хорошо… Католики надеялись на успех диалога. Их надежды укрепляли такие памятники богословской мысли как созданный несколько десятилетий назад сборник православных богословов о примате Петра в православной Церкви или же православно-католический сборник «Первенство Петра», появившийся в последнее десятилетие. Кроме того, митрополит Иоанн Зизиулас в своей второй главной книге «Бытие и инаковость» фактически отказался от теории (бывшей у него, когда он писал свою первую главную книгу «Бытие и общение») о том, что первоначальная Церковь была ассоциацией 200 поместных епископий… Особые надежды вселяло принятие в 2007 году «Равенского документа». В этом документе православные и католики соглашались исходить в осмыслении иерархического устройства Церкви из принципов 34-го апостольского правила. А именно, Церковь есть собрание, в котором всегда есть первый… Довольно остроумно была сформулирована концепция о трех уровнях сочетания примата и коллегиальности. «Минимумом» церковной реальности признавалась епископия – как полноценное евхаристическое собрание (напомню, что священники служат по благословению епископа). Епископ – первый в евхаристическом собрании, но не может служить литургии без евхаристического собрания. Также и с осуществлением власти. В Поместной Церкви есть предстоятель, который осуществляет свою власть вместе с собором епископов. Перенося эту модель на уровень всей Церкви, «Равенский документ» предлагает такое видение верховной власти Церкви. Папа есть предстоятель всей Церкви, который осуществляет свою власть вместе с собором глав поместных Церквей (которых, видимо, надо искать на православном Востоке). С такой историей надежды на успех диалога о примате Рима в первом тысячелетии были оправданы».
Прошу прощения у читателя за столь длинную цитату, но она важна для нас именно в силу откровенного цинизма униатского автора. Как он радуется! Как всё идеально складывалось: папы сделали «уступку», на самом деле склоняя православных признать ересь «филиокве» допустимым богословским мнением, а православное учение о Святом Духе «не затрагивающим сути исповедания веры»; еще одна «уступка» заключалась в выдвижении теории папства кардиналом Ратцингером в более смягченных (по католическим представлениям) формулировках (суть дела этим не затрагивается, ибо папские богословы считают сакральную власть папы над Церковью, его Божественное право на эту власть существовавшим и в I тысячелетии) – подобное иезуитство называется «протянутой рукой и чистыми мыслями» и даже (тут просто без комментариев) «идеалистическим энтузиазмом». Католическая сторона так надеялась на успех диалога, ей удалось добиться составления сомнительного с православной точки зрения «православно-католического» сборника «Первенство Петра», представляющего собою во многом капитуляцию богословской мысли некоторых православных гиперэкуменических богословов перед Римом, удалось даже «переубедить» ведущего богослова Константинопольского Патриархата митрополита Иоанна Зизиуласа (известнейшего поборника «восточного папизма» Константинополя в рамках Восточной Церкви, русофоба, ультралиберального деятеля). Ну а венцом всей кропотливейшей работы стал «Равеннский документ», приравнявший власть папы над Вселенской Церковью к власти Патриарха в Поместной Церкви (Коваленко откровенно говорит, что «Равеннский документ» представляет папу в качестве предстоятеля (!) Вселенской Церкви, имеющего конкретную власть в ней). Да, с таким «диалогом» надежды Рима, согласимся с Коваленко, были вполне оправданны.
Забывает наш униатский автор упомянуть лишь одну маленькую деталь: ко всему этому «прогрессу» Русская Православная Церковь не имеет никакого отношения. Более того, «Равеннский документ» не только не был принят священноначалием нашей Церкви, не только неоднократно подвергнут критике её официальными представителями и богословами, но сама делегация Русской Церкви демонстративно покинула заседание в Равенне, после чего за её спиной западные и восточные паписты и составили пресловутый документ.
Вернемся к статье Глеба Коваленко. Итак, по униатской версии, всё замечательно, осталось внести технические правки, подписать документы – и диалог удался на славу. Но! Вдруг возникает «рука Москвы». «Но тут диалог встретил решительное сопротивление со стороны Москвы» – т. е. Отдела Внешних Церковных связей Московского Патриархата. Цитируем Коваленко далее: «Сначала митрополит Илларион сражался с Иоанном Зизиуласом, а на Венскую сессию он взял с собой специалиста номер один по борьбе с римскими и константинопольскими теориями примата профессора Валентина Асмуса. Результат не заставил себя ждать. Диалог в тупике; что делать – непонятно». Т. е. сначала Митрополит Иларион встал на пути ереси восточного папизма, а затем, единственный среди представителей Православных Церквей, противостал попыткам Ватикана и отступивших от православной экклезиологии его союзников с берегов Босфора навязать Православной Церкви ересь папизма западного.
Поразительно, но как униаты, так и псевдоревнители в нашей Церкви одинаково относились и к Святейшему Патриарху, и к его ближайшему соратнику Владыке Илариону как к либералам, реформаторам и филокатоликам (не понятно, на каком основании). Поэтому особенно важно процитировать слова возмущения, вырвавшиеся у униатского публициста в связи с действиями делегации Русской Православной Церкви в Вене: «До Венских переговоров среди католиков было распространено такое понимание обстановки в РПЦ. Патриарх колеблется между геополитическим консерватизмом и экуменическим либерализмом. За влияние на патриарха борются, с одной стороны, консерваторы, с другой – либералы. Но переговоры в Вене доказали: либеральной группы рядом с патриархом просто не существует. Митрополит Илларион, в котором католики видели лидера либералов в окружении патриарха, оказался в лучшем случае умеренным консерватором»! Вот так! Мы-то, католики, надеялись, что Патриарх Кирилл и Митрополит Иларион либералы и экуменисты, готовые сдать все позиции. Нас так в этом уверяли Диомиды, Рогозянские, Семенки… А, оказывается-то, никаких либеральных групп вокруг Патриарха Кирилла вообще не существует. И Митрополит Иларион вовсе не вождь либералов, а самый настоящий ортодокс. Что ж, господа униаты, православным людям это и так давно известно. А что касается до возмущения отсутствием у Его Святейшества и Владыки Илариона либерализма и твердым церковным консерватизмом (т. е. верностью святоотеческому Православию, Церковной Традиции и Преданию), то само определение «либеральное Православие», «либеральная Ортодоксия» столь же абсурдно, как «старая молодость», или «весенняя осень», – это сочетание не сочетаемого по самому определению.
Наконец, приведу один из заключительных выводов статьи пана Коваленко, произнесённый им с безмерной горечью и возмущением: «…весь православный мир и даже Украина реально продвинулись в дружбе с католиками дальше Москвы». Для всех же, кому дорого Святое Православие, подобный вывод станет поводом еще более консолидироваться вокруг Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и его соработников, осознав, что их принципиальная позиция – как кость в горле для тех, кто желает пошатнуть незыблемые устои православной веры, расхитить стадо Христово, подчинить Православную Церковь отпавшему много столетий назад от Неё «пресловущему» (выражение святого Иоанна Кронштадтского) римо-католицизму. Продолжение же обличений священноначалия Русской Православной Церкви уже окончательно сорвет маски с записных критиканов, явно продемонстрирует, что их целью является не защита Истины и Церкви, а, наоборот, расшатывание церковного корабля.
Русская линия/ klikovo.ru