В списке канонизованных на соборе 1549 года находится и имя преп. Никиты Затворника, епископа Новгородского, выходца из Киево-Печерской Лавры (ум. в 1108 г.), память которого намечена на соборе на 26 апреля, но празднуется по нашей минее 31 января; день смерти (Фил. жит.), Ч Н С стр. 97: Б Новгороде — 30 января, с перенесением памяти 3 святителей на 29 января. Стр. 98 и 99 дают устав для празднования при совпадении с предпостовыми субботами и неделями. В среду и пяток сырной недели положено петь, в случае совпадения, литургию. Гол. Кан. 102 отмечает, что канонизация св. Никиты или, вернее, начало празднования ему совершилось после собора в 1557-1558 г., пред открытием мощей 30 апреля 1558 г. (25). В этом году и было написано житие его уже знакомым нам Маркел-лом Безбородым, творцом службы Варлааму и Иоасафу Индийским, 19 ноября. И. Токмаков в «Историческо-археологическом очерке Ху-тынского Варлаамиева монастыря Новгородской губернии и уезда», Москва 1892 г. стр. 28 указывает, что Маркелл принял игуменство в 1555 г. 3 февраля, а в 1557 г. оставил игуменство и уехал в Москву, 28 октября. «Игумен Спасской Маркел Хутынского монастыря, оставя игуменство, жил в Антониевом монастыре, да сотворил житие Никите, епископу Новгородскому, и канун, да поехал к Москве» «Апреля в 30 обретоша мощи епископа св. Никиты целы и послаша к Москве». (Карамзин, «История Государства Российского», т. 8 стр. 397 в прим. 587 в издании 1816 г. Санкт-Петербург). Учитель новгородской школы знаменного пения, распевший псалтырь, надо полагать, известен был митрополиту Макарию (26), бывшему до того на Новгородской кафедре. Написав свой канон, «вельми изящем» (Мет. 208), Маркелл едет в Москву к знакомому первосвятителю со своими произведениями и после его поездки происходит открытие мощей св. Никиты. Можно предположить, что способности Маркелла известны были митр. Макарию и что Маркеллу заказано было им составить житие и службу Никите. Однако, возможно, что Маркелл и по собственному побуждению пишет с увлечением службу новгородскому святому: он оставляет для свободного труда в написании служб свой пост игумена. Житие Маркелл пишет по бывшему уже в употреблении житию, написанному черноризцем Поликарпом, иноком Печерской обители в 13 в. Маркелл и взял его в основу. Мощи св. Никиты были открыты (Барс. 389) при царе Иоанне Васильевиче и при епископе Новгородском и Псковском Пимене (27). В 1557 г. Маркелл едет в Москву и к обретению мощей возвращается в Новгород с одобренными творениями (28). Обретение происходит при игумене Иоасафе: это имя наводит на мысль, что служба Варлааму и Иоасафу — в ней главным образом восхваляется Иоасаф — была написана в разумении прославления святого, имя которого носил игумен Иоасаф. Этот последний также пробует свои силы (Барс. 389): он пишет об обретении мощей, что впоследствии, в сложении с житием, использует Зиновий Отенский, инок Новгородский, также работающий над житием св. Никиты (29). Неясно в истории прославления новгородского святого одно: почему одновременно составляются жития его и Маркеллом и Зиновием, и еще и пресвитером Василием, в иночестве Варлаамом: — последний по поручению митрополита Макария. Непонятно отношение к этому установлению праздника митрополита Макария: святой стоит в списке канонизованных на соборе 1549 г., но после собора только намечается открытие мощей, когда служба уже написана Маркеллом. Второй новгородский писатель, Зиновий Отенский, старается составить еще одно житие и, наконец, митрополит Макарий поручает Василию - Варлааму написать житие (арх. Леон. № 1232 — Варлаам иеромонах составляет житие по воле Макария). Эта усиленная писательская деятельность на одну и ту же тему скрывает какую то нерешительность действий московской церковной власти. Поездка Маркелла, возможно поддерживаемого игуменом Иоасафом, решает дело и в 1558 г. святой прославляется, несмотря на уже издревле установившееся почитание (Гол. Кан. 54 № 4)) на соборе подтвержденное.
Очевидно, постановлением собора не совсем была оформлена канонизация и, фактически, отложена до открытия мощей. Служба, составленная ходоком из Новгорода в Москву, игуменом на покое, Маркеллом, была принята, закрепилась и осталась во всей ее русской красе в наших минеях и доселе (30). Затейник и искусник Маркелл в своем уединении сочинил два канона с надписанием в форме полузагадки: первый канон: «Пение молебно, сложено по азбуце, совершено же именем списавшего». Второй: «другий канон, сложен тако-же по азбуце воспятословесно». И, действительно, первый канон следует азбуце в началах тропарей, включая и богородичны (у нас только в п. 8 тр. 1 выходит из азбуки из-за замены бывшего «Царю» словом «Императору»). Песнь девятая имеет ту же подпись, что и канон Варлааму и Иоасафу: М Р К Л — Маркелл. Метод выпускания гласных звуков применяется им и здесь. Это, по нашему мнению, лучше всего объясняется знанием крюкового, знаменного пения, мастером которого был Маркелл. Воспятословесное написание второго канона также в 9 песни дает имя Маркелла при чтении тропарей в обратном порядке: Л К Р М — ЛЕКРАМ, обращенное Маркел. В этом каноне в 8 песни у нас неумело заменено «Видехом» через «Увиде-хом». «Православный Собеседник» 1862-го года т. 1 стр. 352 приводит примеры хитросплетений для написания имени автора творений или даже просто переписчиков книг. «Из желания повеличаться перед невежественной толпой своей великой мудростью, озадачить ее, писцы 16 и 17 вв. нередко предлагали в конце книги загадки, разрешение которых состояло в отгадывании имени владельца или писца книги». Например: «Аще хощеши уведети господина книги сея и тыположи слово двусотное и осмое и первое к сим же двадесятое и пятидесятное и осмое и т. д.», пока составится нужное писцу слово (31). В данном случае можно было прочесть: «сиа книга Михаила дмитревича крабова». Предлагались и загадки «литореею», простой или мудрой. Простая — ряд букв в значении цифр, мудрая по особым условным знакам: круги для сотен, черточки для десятков, точки для единиц. Маркелл, оказывается, берет систему наиболее простую по сравнению с мудрейшими и мудреными задачами своих современников — борзописцев.
Маркелл, по нашему мнению, полностью службу составил уже после обретения мощей (32). Канон первый прославляет Никиту, как подвижника и только в п. 9 тр. 1 упоминает о раке мощей, при чем употребляет прошедшее время: «рака мощей твоих дражайши сапфира показася, чудотворива бо бе». Канон второй говорит об обретении мощей несколько раз: п. 1 тр. 3, п. 3 тр. 1, 2 и 3, п 4 тр. 2 и 3, п. 8 тр. 1, 2 и 3. Вероятно, по открытии мощей Маркелл дополняет написанный им канон «вельми изящем». Успех в Москве вдохновляет его к новому труду. Стихиры Маркелла того же стиля, что и каноны: он повсюду дает житийные подробности: стих. 1 Г. В. — низведение дождя и угашение пожара. Слава Г. В. повествует об открытии мощей «священной и славной церковью великого Новаграда, архиерей же и священных" собора' и множества народа» Стих. на литии также говорит об этом торжестве, как и стихиры на хвалитех. Можно думать, что в Москву Маркелл повез лишь один первый канон и житие (см. цит. Токмакова), и по возвращении дописал все остальное. Маркелл прибегает к подобнам лишь в стихирах на стиховне, да стихиру по 50 псалме берет из общей минеи, правда, в своем изложении. Тропарь, вероятно, составлен был Маркеллом совместно с первым каноном, а кондак и икос позже. Маркелл свободно владеет даром слова в формах того времени: у него не «седалище», а «престол святительства», «лукавый вконец (наречие) низложися», не учитель, а «наказатель добродетели», «возмездие трудом», «да представиши ми молитву твою на помощь оружие (двойной винительный)», «паствити стадо», «избавитися озлобления и всякие скорби» (без предшествующего «от»), «обретохом мощи и СИХ (а не сия) любовию почитаем». Канон свои он распел по знаменам (Мет. 288) и потому канон довольно точен в размерах своих тропарей.