ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ф. Г. СПАССКИЙ РУССКОЕ ЛИТУРГИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО

Службы, творения Пахомия Серба представляют собой у нас наи­более обширный отдел литургического творчества. Пахомий был са­мым плодовитым писателем, имевшим огромное и не раз уже отмеченое нами влияние на развитие наших литургических творений. Свой жиз­ненный путь Пахомий начал в Сербии, уже бывшей под очарованием Афона(1), столь дорогого в те времена и нашим русским церковным деятелям. Пройдя афонскую школу, куда направился он в начале 15 в., и где принял сан иеромонаха, в конце тридцатых годов, Пахомий прибывает на Русь. Гол. т. 2, 2 стр. 177 заключает, что сан принят был Пахомием уже на Руси. Однако, исследователь трудов его, свящ. Яблонский по списку трудов Пахомия заключает о принятии им сана на Афоне. Успех Пахомия на Руси, где он не был никому известен и его быстрый расцвет говорят за то, что титул Святогорца, столь це­нившийся у нас, Пахомий уже стяжал пребыванием и получением на Афоне сана. В своих трудах Пахомий не упускает величать себя иеромонахом-святогорцем и Логофетом: он знает цену этого звания на Руси. Именно этим и должен быть объяснен тот прием, который ока­зан был ему в крупнейшем центре русской образованности того вре­мени, в Новгороде, где появляется он в первой половине XV века при Евфимии владыке Новгородском. Здесь и начинается его литера­турная деятельность — в составлении служб и житий вначале для Новгорода, откуда он попадает и в Сергиеву Лавру, перенеся свое внимание и на Москву. В Лавре прославляет он преподобного Сергия, основателя лавры, и некоторых учеников его. Составляет он службы и в честь повсеместно чтимых святых — св. Алексия, Петра, пред. Ан­тония Печерского и Черниговских чудотворцев Михаила и Феодора. Далее, Пахомий, уже при Ионе, епископе Новгородском попадает снова в Новгород и здесь продолжает писать службы и жития с похвальными словами по заказу св Ионы, заместителя Евфимия. Возвратись снова в Москву со славой знаменитого творца служб и житий, он как то незаметно исчезает из поля зрения, после 1473 г. и время и место его смерти, как и время и место рождения его, остаются неизвестными (2). Св. Яблонский, в своем исследовании, по которому мы и приводим эти краткие сведения о Пахомии — «Пахомий Серб и его агиологические писания», Санкт-Петербург, 1908, дает наряду с указанием написан­ных Пахомием житий и похвальных слов и список служб его руки. Точных дат написания их установить, все-же, невозможно Деятель-кость Пахомия хронологически можно наметить приблизительно в следующем виде: 1438 г. в Новгороде, 1440-1445 — Тройце Сергиева Лавра, 1460 — Новгород, 1462 — Москва, 1463 — Белозерский монастырь, 1472 — опять Тройце - Сергиева Лавра и 1473—4 снова Новгород. Список писаний Пахомия по Яблонскому таков: (3). Жития: Варлаама Хутынского, не ранее 1429 и не позже 1458 г., возможно, в 1438 г., житие преп. Сергия, правленное — Епифания Премудрого, между 1440 и 1459 г., житие преп. Никона, того же вре­мени, житие св. Алексия Московского, вероятно, 1459 г, житие Ев­фимия Новгородского, около 1461 г., житие преп Кирилла Белозер­ского, после 1462 г., пр. Саввы Вышерского, между 1464 и 1472 г., св. Михаила и Феодора Черниговских, не позже 1473 г, св. Моисея Новгородского, около 1484 г , св. Иоанна Новгородского, около того же времени Таким образом, следы пребывания Пахомия на Руси, ско­рее всего в Новгородских пределах в последнее его время, можно обнаружить в 1484 г.

Кроме житий Пахомию принадлежат похвальные слова пр. Вар­лааму Хутынскому, Знамению Божия Матери в Новгороде, пр. Сергию Радонежскому, на Покров; ему же принадлежат и сказания: об обре­тении мощей митр. Алексия, о чуде преп. Варлаама в 1460 г , быть может, о гибели Батыя, о пренесении мощей митроп. Петра.

Службы, писанные Пахомием, следующие

1      Варлааму Хутынскому — не позже 1438 года, скорее всего совместно с житием.

2     Знамению Богоматери в Новгороде, не позже того же года.

3.    Преп. Сергию Радонежскому, около 1440 г

4.    Преп. Никону Радонежскому, не ранее того же времени 5     Св  Алексию Московскому, около, быть может, 1450.

6.    Св. Евфимию Новгородскому, вскоре после 1460 г.

7.    Преп. Антонию Печерскому, не раньше 1460 г.

8.    Преп. Кириллу Белозерскому, писанная между 1463 и 1474 г

9.    Преп. Савве Вишерскому, в последний период пребывания в Новгороде.

10.   Св. Ионе Московскому, после 1472 г.11.    Св. Михаилу и Феодору Черниговским, после того же года.

12.    Св. Стефану Пермскому, в 1473 г.

13.    На перенесение мощей св. Петра, после 1472 г.

14.    Св. Петру и Февронии Муромским, неизвестно когда писан­ная. Служба эта решительно не нашего Пахомия. Св. Яблонский при­водит предположение Строева и к нему присоединяется без всяких ос­нований. Произошло смешение имен, как, по замечанию Яблонского, стр. 200, у Викторова в отношении жития Василия и Константина Ярославских.

Среди сомнительных, Яблонский указывает следующие литурги­ческие писания Пахомия: Канон Божия Матери в службе преп. Сер­гию, приписываемый Пахомию митр. Евгением (несомненно не при­надлежащий ему), служба Чирской Божией Матери, заимствованная у Пахомия, как и многие иные, поставленная в ряду Пахомиевых творе­ний архиеп. Филаретом, канон Предтече, также по Филарету, преп. Онуфрию, по Фил. и Евг., исправление для Новгорода канонов св. Ольге и Владимиру (последнее по мнению Н. К. Никольского) канон первый св. Борису и Глебу, по выводам Ключевского, оспариваемым Яблонским, канон прор. Илии, что не невозможно (4).

По прибавл. к твор. ср. отец т. 5 стр. 141 оба канона преп. Сергию творения Пахомиева; то же и в службе Знамению (там же т. 4 стр. 140). Служба преп. Онуфрию в минее не сохранилась, но, воз­можно, она была писана Пахомием (5).

К этому списку Доброклонский в Руководстве по истории Рус­ской церкви, стр. 299 добавляет по Мак. т. 8 службу преп. Димитрию Прилуцкому и еще канон Божия Матери, (вероятно, по предположе­нию митр. Евгения в службе преп. Сергия).

Всего по Ябл. Пахомий составил 14 полных служб, а канонов — 21. (Прибавл. к твор. св. отец, т. 4 стр. 144 указывает всего 15 кано­нов).

Пахомий был в полном смысле слова борзописцем, поражавшим своей свободой писания наших предков. Легкость, с какой он пишет, незнакома русским творцам, которые, как бы посвящали себя одному, много, двум святым, долго писали житие и, почти как правило, службу святого. Это творчество давалось духовно нелегко и слова с трудом подбирались: в наших оригинальных древних службах нет легкого многословия, нет сложных, обязательных в большинстве наших служб позднейших многосоставных эпитетов и словесных извитий. Пахомий без труда (6) и не без выгоды для себя пишет жития и службы по заказам, передает их в напыщенной и витиеватой форме, чуждой по существу русским писателям, но прививающейся в качестве образца лучшего достижения творцов литургической письменности, принятой Афоном. С конца 15 в. наше творчество подпадает под несомненное влияние Пахомиева искусства, в нем закоченевает (7), принимает как нечто непреложное и обязательное, подражает ему и, даже более, заимствует полностию выражения и фразы из творений Пахомия (8) мы уже имели случаи отметить это. Это же относится и к житиям см   Ключевский стр   363. «Искусственный стиль с 15 в. становится господствующим в северо-русских житиях»

Теряя свой стиль, русские творцы с легкостью  брали готовые фразы и определения, лишь изредка позволяя себе отступить от такого канона писания  Изумление   перед  пышно звучащими   Пахомиевыми словоплетениями и формулами останавливало внимание писателей (9), овладевало ими полностию  и службы наши становились похожими одна на другую, отличаясь лишь в мелочах житийных повествований Но не все воспринято было от Пахомия: готовые формулы из Пахоми­ева арсенала заимствовались, манеры же писания в смысле приукрашения текста ускользали от внимания, акростихи или надписания име­ни автора над творением не изображались, прививались с трудом. Акро­стихи Пахомия были, все же, новой по сравнению с греческой мане­рой, формой краесловия и краегранесия в канонах . Тут Пахомий был новатором. Он первым употребил помещение в порядке акростиха не букв, а слов или фраз. Его ли это изобретение или пришлось ему видеть такие завитки на Афоне, сказать невозможно без обследования древних рукописей и печатных старых миней греческих и южно-сла­вянских. В нынешних греческих минеях мы не встречали краесловий, постоянно читая краегранесия буквенные   Позже, к 17 веку, эта ма­нера акростиха нашла среди русских творцов служб подражателей, правда, немногих   Вообще акростих или сообщение имени творца не вызывали у нас воодушевления   это казалось ненужным, ибо в прак­тике богослужения это  оставалось незаметным из-за того,  что  ни­когда в голос не читалось. В лучшем случае, в надписании помеща­лась фраза, как благочестивый, необязательный стих   Рассмотрению наших акростихов в их системах и манерах нами посвящена особая статья, помещенная в вып  7 «Православной мысли» 1949 г