ДОМ И ЕГО МИСТИКА

Если дом разделится сам в себе, не мо­жет устоять дом тот.

(Мк. 3, 25)

Главным материализующим, внешнеявленным на­чалом семьи является Дом. Дом — это место, где в ос­новном разворачивается и телесная, и душевная, и духовная жизнь семьи, дом имеет свое пространство и свой объем, свой запас, свое лицо, свои голоса. Вся­кий дом имеет типичные и в культуре множество разотрефлектированные и опоэтизированные атрибуции. И это, во-первых, крыша. Она означена в культуре как кров, покров. Есть, скажем, замечательная посло­вица: не как стройся, а как кройся. Кров как образ надежности, душевной простоты и крепости, некоей предсказуемости и узнаваемости. Далее — это фунда­мент. И помните евангельскую притчу: И всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устре­мились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не ис­полняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое (Мф. 7, 24-27).

Это стены, как образ некоей ограды и опоры, не­коей крепости, как у отца Сильвестра в «Домострое»: «Мой дом — моя крепость». Стены — это образ авто­номии и известных ограничений. И именно стены не­сут на себе функции совокупного семейного эстети­ческого чувства, родовой памяти, соответствия с той или иной духовной реальностью. Это выражается в тех картинах, фотографиях, предметах, иконах и т.п., которые висят на стенах. В этом смысле — что на сте­нах, то и в душе.

Окна и двери — это возможность сообщения с ми­ром. И опять здесь возникает множество культуроло­гических ассоциаций, как-то: «Окно в мир», «Ломить­ся в открытую дверь» или «Двери моего дома всегда открыты для вас» и пр.

Знаменательно означен в ветхозаветной культуре порог. У пророка Софония есть слова: Посещу в тот день всех, которые перепрыгивают через порог, которые дом Господа своего наполняют насилием и обманом (Соф. 1, 9). Выражение «перепрыгивают через порог» большинством толкователей понимается как дерзость, отсутствие благоговения перед святыней Храма.

Известен обычай у древних филистимлян не на­ступать на порог. Этот обычай вошел в употребление после того, как на порог идольского капища упала статуя Дагона в присутствии израильского Ковчега Господня. Этот обычай был усвоен и иудеями во вре­мя царствования Манасии.

Вообще  в  волюнтарном  отношении  порог — это всегда некий внутренний предел, черта, которую надо переступить, войти в некое новое пространство. Су­ществует не примета, в скорее обычай не здороваться через порог, так как порог как бы разделяет сферы.

Символ порога открывает нам важные антрополо­гические акции: входа, вхождения в некое простран­ство и, напротив, исхода, выхода, ухода. Господь будет охранять выхождение твое и вхождение твое отныне и во век (Пс. 120, 8).

Какая-то особая значимость сокрыта в словах че­ловека, который , войдя в дом, был чем-то озадачен и говорит: «Подождите, я только-только вошел в дом».

В христианском календаре есть по крайней мере два больших праздника, которые означают это особое деяние. Это, во-первых, Вход Господень в Иерусалим. Этот праздник знаменует начало Страстей Христовых. Второй — Введение Божией Матери во храм, где Цер­ковь празднует и воспоминает день посвящения Девы Марии Богу.

При этом вхождении Марии было одновременно и восхождение. Она должна была преодолеть 15 ступе­ней Иерусалимского храма. 15 ступеней Иерусалим­ского храма символизируют так называемых «степен­ных» псалмов. Эти псалмы пели священники и леви­ты, входя в храм для служения.

Ступени — это часто образ восхождения «наверх». «Наверх» — это может быть и высота духовная и, ска­жем, карьерная.

Патриарху Иакову было откровение Божие, где ду­ховные небеса явились ему в виде лествицы. Препо­добный Иоанн написал книгу «Лествица», за что и был прозван Лествичником».

Лествица в духовно-психологическом залоге — это образ опосредования, постепенности восхождения на духовную гору. В нашем бытовании так и говорят: «Не надо перепрыгивать через ступени». А в аскето-логическом аспекте — это еще и образ терпения и ощущение протяженности времени жизни.

У Иоанна Лествичника в основании духовной лес­твицы лежит страх Божий. Это согласуется со слова­ми царя и пласмопевца Давида: Начало мудрости — страх Господень (Пс. 110, 10). Вершина Лествицы — это любовь.

Замечательно и интересно в истории архитектуры то, как строился дом: окнами во двор или окнами наулицу, как говорили «наперед». Знаменательно, что Петр I приказал при строительстве Петербурга стро­ить дома окнами на улицу.

Расположение комнат и то, кто и каким образом в них живет, расскажут нам многое о семье: о ее сло­жившейся иерархической структуре, психологии от­ношений и многое другое. И понятно, что в наше ти­повое и стандартизированное время у нас в России бывают довольно скромные условия бытования. Но и все же... есть кухня. Она же часто и столовая. Про кухню многие могут написать роман. Именно на кух­не происходят совместная трапеза, а значит, и заду­шевные разговоры. Совместное вкушение пищи всег­да имело сакральный характер. Достаточно сказать, что святой Игнатий Богоносец определяет семью цер­ковкою и говорит: вы хлеб, не мешок зерна, но хлеб, который имеет закваску. И евангельский образ Боже­ственной трапезы являет нам Тайная вечеря Христа и апостолов накануне голгофских событий. Пища, как и вообще все в доме, должна быть освящена молит­вой. Благословленная пища всегда вкусна.

Великий князь Димитрий Донской, приезжал в монастырь к преподобному Сергию, любил обедать вместе с преподобным, вкушая простую постную мо­нашескую пищу. И говорил, что вот он есть у себя дома с золота, пищу особо приготовленную, но такой вкусной пищи, как здесь в монастыре, не ел нигде.

Кроме того, есть другие комнаты или функцио­нальные места семьи: детская, спальня, кабинет, чер­дак, подпол и другие. Чердак, кроме прочего, означен в культуре как место трудов и жизни начинающих ху­дожников и писателей. У Бальзака все молодые писа­тели живут на чердаке.

Подвал или подпол, естественно, означен как об­раз душевного низа или смирения. У А.С.Пушкина скупой рыцарь спускался в подвал для того, чтобы ус­лаждаться лицезрением богатств и пр.

Кроме того, в Православной семье есть красный угол (у большевиков это звучит более ласково и тро­гательно: «Красный уголок»), где бывает средоточие икон. Причем есть семейные, родовые иконы. Эти ро­довые иконы всегда «бабушкины» или «дедушкины». Икону делает семейной и родовой, как минимум, бабушка или дедушка. Ибо при матери — это икона или «дареная» или написанная на заказ. Понятие семейной иконы существует еще применительно и к тем иконо­писным образам, где изображены вместе все святые, имена которых носят члены семьи. Часто, если это возможно по планировке, красный угол повернут на восток.

Угол (или углы) в доме имеют также свою симво­лическую нагрузку. Угол — это некий предел, стык двух пространственных и силовых линий. Ребенка наказывают и «ставят в угол», если надо «забиться» или кого-то «загнать», то обязательно в угол. Есть примета — неженатому за столом не садиться на угол. Угол — это символ тупика, конца, некой упертости, предела и пр.

Воздух дома всегда духовно наполнен. Свято место никогда не бывает пусто.

Через слово, через язык пространство дома может быть либо освящено, либо осквернено. Формой освя­щения дома является молитва, предельной формой осквернения дома является употребление идиомати­ческих выражений нецензурной брани. Само слово мат духовно имеет в своей основе выражения, связан­ные с проклятием Божией Матери и собственной ма­тери. Мат — язык демонов.

В связи с этим в доме всегда есть духовные сожи­тели. Сегодняшние «барабашки», «домовые» доказали это всем нам воочию. Духовные сожители имеют всегда совершенно определенный нравственный ра­дикал. Это либо демоны, либо ангелы. При оконча­нии строительства дома акт вхождения в дом имену­ется новоселием и в любой духовной традиции дом освещается. В Православии есть также чин освяще­ния дома, в котором священник молится о духовной чистоте, любви, благоденствии и процветании дома и домочадцев. Дом окропляется святой водой и помазу-ется святым елеем. Ряд молитв носят заклинательный, запретительный характер по отношению к бесам.

Особое эстетизированное чувство и любовь к дому выражается словом уют. Духовно-психологический уют означает гармонию и структурированность души (все вещи на своих местах). Кроме того, уют связыва­ется  с  чувством  покоя.   Уютно — значит  спокойно.Уютно — значит еще любовно и заботливо. Уют — это, как правило, мерило возвращения женщины к своей первозданной сущности, мера обретения ею се­бя. Уют, по сути, вообще совпадает с понятием дома и крыши. В каком-то смысле уют — это и есть дом.

Дом как некая материально-духовная совокупность может состояться, а может и не состояться. Вместо дома может быть некое ограниченное пространство, где люди едят, пьют, спят, совокупляются и пр. Каж­дый человек знает — есть у него дом в его подлинном значении или нет. И именно сейчас у нас много без­домных в духовном, а значит и в подлинном смысле, людей.

И хорошо, если человек признался себе, что он бездомный и страдает и ищет Свой Дом. И я знаю точно, что если это не уныние, а страдание, то обяза­тельно этот человек построит себе свой дом, или вер­нется в свой дом.