Поучение пятнадцатое

О Святой Четыредесятнице

В Законе написано, что Бог повелел сынам Израилевым каждый год давать десятину из всего, что они приоб­ретали, и, делая так, они имели благословение во всех делах своих. Зная это, святые апостолы установили и предали на помощь нам и как благодеяние душам нашим ещё нечто большее и высочайшее, — чтобы мы отделяли десятину от самых дней жизни нашей и посвящали её Богу, дабы и мы таким образом получили благословение на все дела наши и ежегодно очищали грехи, сделанные нами в течение целого года. Рассудив так, они освятили нам из трехсот шестидесяти пяти дней года эти семь не­дель Святой Четыредесятницы. Таким образом отделили они эти семь недель. Но со временем отцы заблагорассу­дили прибавить к ним и ещё одну неделю: во-первых, для того, чтобы желающие вступить в подвиг поста в течение этой недели приучались и как бы приготовлялись к оно­му; во-вторых, для того, чтобы почтить число дней поста Четыредесятницы, которую постился Господь наш Иисус Христос. Ибо, отняв от восьми недель субботы и воскре­сенья, получаем сорок дней, а пост Святой Субботы по­читается особенным, потому что она есть священнейшая и единственная постная из всех суббот года. А семь не­дель без суббот и воскресных дней составляют тридцать пять дней. Потом приложив пост Святой Великой Субботы и половину Светлой и светоносной ночи, получаем трид­цать шесть дней с половиной, что и составляет во всей точности десятую часть трёхсот шестидесяти пяти дней года. Ибо десятая доля трёхсот есть тридцать, десятая доля шестидесяти есть шесть, а десятую долю пяти со­ставляет половина светлого дня. Вот, как мы сказали, тридцать шесть дней с половиной. Вот, так сказать, деся­тина всего лета, которую, как я сказал, освятили нам свя­тые апостолы для покаяния и очищения грехов всего года.

Итак, блажен, братья, кто хорошо и как должно со­хранит себя в эти святые дни. Ибо хотя и случится ему, как человеку, согрешить по немощи или по нерадению, но вот Бог дал эти святые дни для того, чтобы, если кто постарается со вниманием и смиренномудрием позабо­титься о себе и покаяться во грехах своих, он очистится от грехов, которые сделал в продолжение всего года. Тогда душа его освободится от тяготы, и таким образом он очи­щенным достигнет святого дня Воскресения, и неосуждённо причастится Святых Таин, сделавшись через пока­яние в этот святой пост новым человеком. Таковой в радости и веселье духовном при помощи Божией будет праздновать всю Святую Пятидесятницу, ибо Пятидесят­ница, как говорят отцы, есть покой и воскресение души. Это и означается тем, что мы всю Святую Пятидесятни­цу не преклоняем коленей.

Итак, каждый желающий в эти дни очиститься от грехов, сделанных им в течение целого года, прежде все­го должен удерживаться от множества яств, ибо безмерие пищи, как говорят отцы, рождает для человека вся­кое зло. Потом он должен также остерегаться, чтобы не нарушать поста без великой нужды, чтобы не искать вкус­ной пищи и чтобы не отягощать себя множеством пищи или пития. Ибо есть два вида чревоугодия. Первый, когда человек ищет приятности пищи и не всегда хочет есть много, но желает вкусного. И случается, что такой, ког­да вкушает яства, которые ему нравятся, до того побеж­дается их приятным вкусом, что удерживает снедь во рту, долго жуёт её и по причине приятного вкуса не решается проглотить её. Это называется по-гречески ле­таргия — гортанобесие. Иного опять борет многоядение, и он не желает хороших снедей, и не заботится о вкусе их, но хороши ли они или нет, он хочет только есть и не разбирает, каковы они. Он заботится только о том, чтобы наполнить чрево своё. Это называется гастримаргия, т.е. чревобесие.

Скажу вам и происхождение этих названий. Маргенин (μαργαινειν)— бесноваться, говорится еллинскими учёными о беснующемся, а маргос (μαργος) называется беснующийся. Итак, когда у кого-нибудь бывает сей не­дуг, т.е. беснование о наполнении чрева, тогда это назы­вается гастримаргия, от слов μαργαινειν — беситься и γαστηρ — чрево, т.е. беснование о чреве. Когда же бесно­вание бывает только об услаждении гортани, то это назы­вается лемаргия от слов λαιμος, — гортань и μαργαινειν — беситься. Итак, кто желает очиститься от грехов своих, тот должен с большим вниманием остерегаться и избе­гать сих [видов чревоугодия]. Ибо ими удовлетворяется не потребность тела, но страсть. И если кто предаётся им, то это вменяется ему в грех. Как в законном браке и блудодеянии действие бывает одно и то же, но цель со­ставляет различие дела. Ибо один совокупляется для рож­дения детей, а другой для удовлетворения своего сладос­трастия. То же можно найти и в отношении пищи: есть по потребности и есть для услаждения вкуса — дело оди­наковое, а грех заключается в намерении. Есть по потреб­ности значит, когда кто-нибудь определит себе, сколько принимать пищи в день, и если видит, что это опреде­лённое им количество пищи отяготило его и нужно оное несколько уменьшить, то он и уменьшает его. Или если оно не отяготило его, но и недостаточно для тела, так что надобно прибавить немного, он прибавляет несколько. И таким образом, хорошо испытав свою потребность, сле­дует потом определённой [мере] и вкушает пищу не для услаждения [вкуса], но желая поддержать силу своего тела. Однако и то немногое, употребляемое кем-либо в пищу, должно принимать с молитвой и осуждать себя в помысле своём, как недостойного никакой пищи и уте­шения. Не должно также обращать внимания на то, что другие по какой-либо случающейся потребности или нуж­де бывают успокоены, чтобы и самому не пожелать по­коя. И вообще не должно думать, что успокоение [тела] легко для души.

Однажды, когда я был ещё в общежитии, пошёл я посетить одного из старцев (ибо там было много великих старцев) и нашёл, что служащий ему брат вместе с ним вкушал пищу. Увидев это, я сказал ему наедине: «Разве ты не знаешь, брат, что эти старцы, которые, как ты ви­дишь, вкушают пищу и делают себе по необходимости некоторое снисхождение, подобны людям, кои приобре­ли хранилище и, долго работая, клали [заработанное] в то хранилище, пока не наполнили оное. Когда же напол­нили и запечатали его, то опять стали работать себе на расход и собрали ещё по тысяче золотых [монет], чтобы иметь, откуда брать во время нужды и сохранить то, что положено в хранилище. Так и эти старцы, долго работая, собрали себе сокровища в юности своей и, запечатав оные, выработали ещё немного, чтобы иметь это во время ста­рости или немощи и брать из сего, а собранное прежде хранить сокровенным. А мы не приобрели ещё и самого хранилища. Из чего же станем мы тратить?» Потому мы и должны, как я сказал, принимая пищу по телесной по­требности, осуждать самих себя, и почитать себя недо­стойными всякого утешения и даже самой монашеской жизни, и не без воздержания принимать [пищу] — та­ким образом она не послужит нам в осуждение. Это ска­зали мы о воздержании чрева.

Но мы не в пище только должны соблюдать меру, но удерживаться от всякого другого греха, чтобы, как постим­ся чревом, поститься нам и языком, удерживаясь от кле­веты, от лжи, от празднословия, от уничижения, от гнева и — одним словом, от всякого греха, совершаемого язы­ком. Также [должно] поститься и глазами, т.е. не смот­реть на суетные [вещи], не давать глазам свободы, ни на кого не смотреть бесстыдно и без страха. Также и руки, и ноги должно удерживать от всякого злого дела. Постясь таким образом, как говорит Василий Великий, постом бла­гоприятным, удаляясь от всякого греха, совершаемого всеми нашими чувствами, мы достигаем святого дня Вос­кресения, сделавшись, как мы сказали, новыми, чистыми и достойными причащения Святых Таин. Но сперва изыдем в сретение Господу нашему Иисусу Христу, грядуще­му пострадать, и с маслиничными и пальмовыми ветвями примем Его, сидящего на жребяти ослем и входящего в Святой Град Иерусалим.