ЧИН О ПАНАГИИ

Смысл и содержание чина

Сущность чина о панагии заключается в том, что из храма по оконча­нии литургии износится всей братией со священными песнями просфора, из которой на литургии была вынута частица в честь Богородицы, в монастыр­скую трапезу, там ее полагают на особом блюде и по окончании трапезы с прославлением Св. Троицы и молитвою Пресв. Богородице просфору воз­вышают (поднимают) над иконами Их и вкушают от нее. Смысл чина, оче­видно, — живо представить присутствие за трапезой Самого Бога и Пресв. Богородицы. На такое знаменование чина указывает и предание о возникновении его, помещенное в Псалтири следованной (о нем ниже). По Симе­ону Солунскому, «часть хлеба мы каждодневно приносим сущему в Троице Единому Богу нашему о имени Богородицы, потому что посредством Ее Бо­жественного рождения мы познали Св. Троицу и потому что Она родила нам Хлеб животный». Ближайшая цель чина — настолько тесно соединить трапезу с только что окончившейся литургией, чтобы та и другая явились одним богослужением и первая сообщила свою благодать второй. Благода­ря чину о панагии, действительно, монастырский обед превращается в на­стоящее богослужение типа изобразительных и повечерия с кондаком и за-достойником вместо канона (на Пасху и с целою песнью канона).

«Панагия» (παναγία — «Всесвятая»), или «Пресвятая» (Псалтирь сле­дованная, л. 135 об.) — наименование, прилагаемое обычно к Богоматери, но в чине о панагии или, как он полнее называется, «о возвышении пана­гии» (Псалтирь следованная, л. 136) это название прилагается к просфоре, из которой на литургии изъята была частица в честь Пресв. Богородицы. Эта просфора является поэтому наиболее священной после той, из которой изъят Агнец и которая, как самая священная, вкушается не в трапезе по при­нятии пищи, как панагия, а в самом храме до какой-либо пищи (антидор).

Немалосложные молитвословия и обряды чина о панагии, который со­вершается, как указывает надписание его, только в монастырях по вся дни (а не в воскресные лишь, хотя и помещен в главе о воскресной службе), можно разделить на три части: 1) благословение трапезы; 2) возвышение панагии; 3) благодарение за трапезу. — Кроме настоящего места, чина о па­нагии Типикон касается и в 35 гл. «о ястии и питии», делая там к настояще­му изложению некоторые дополнения.

Открывается чин, как и всякая церковная служба, псалмом. Сообразно краткости чина и подобно вечерне, он имеет один предначинательный пса­лом, именно 144-й «Вознесу Тя, Боже мой». Псалом (алфавитный) представ­ляет восторженную хвалу Богу, Его такому же величию, как и благости, осо­бенно источаемой призывающим Его; взят сюда особенно за ст. 15—16: «очи всех на Тя уповают...». Псалом не имеет пред собою «Приидите покло­нимся» по связи и аналогии с литургией. Псалом «глаголют» «братия» вся, следовательно, поют его речитативом, как и делается в Соловецком и дру­гих монастырях. Псалом поется дорогою из церкви в трапезу, следователь­но, пение его начинается в церкви тотчас после отпуста литургии и оканчи­вается в трапезе. Братия идут попарно в предшествии настоятеля. Кто и как несет панагию, не указано ни здесь, ни в 35 гл. Типикона; но в пасхальном чине панагии, где она заменяется артосом, последний несет диакон на панагиаре (проскомидийном блюде с изображением Богоматери). В некоторых монастырях, например в Московском Гефсиманском скиту, просфору «Пре­чистую», которая при литургии стоит с дискосом или такого же устройстваблюдом на горнем месте, несет впереди иеромонах, за ним попарно идут братия в мантиях. По 35 гл. Типикона несение панагии сопровождается звоном в било или в колокол, что сообщает особую торжественность этой процессии и вместе служит благовестом к трапезе, являющейся, благодаря чину о панагии и чтению, настоящей церковной службой. Псалом поется с таким расчетом, чтобы его окончить со входом в трапезу: «достигше же в трапезу и кончану бывшу псалму, глаголем (т. е. так же, как псалом, — поем речитативом) молитву трапезы Отче наш». Молитва взята сюда кроме того, что, как главная христианская молитва, необходима за всякой службой, еще за свое 4 прошение; она не оставляется и в пасхальном чине о панагии, но отсутствует на вечерней трапезе. К молитве присоединяется благословение трапезы, предваряемое обычным вступлением: «Слава и ныне: Господи поми­луй 3. Благослови» (см. выше, с. 719). Настоятель или священник (вероятно, в отсутствие настоятеля)² произносит: «Христе Боже, благослови ястие и пи­тие рабом Твоим» и т. д. (см. в Псалтири следованной, откуда видно, что и конечное «аминь» этого благословения произносит он же), благословляя, само собою разумеется, стол. «И седает кийждо на своем месте по чину, — говорит 35 гл., — с благоговением и молчанием», с благоговением потому, что трапеза здесь то же, что богослужение, с молчанием — ввиду того еще, что за трапезой бывает чтение. О чтении во II гл. Типикона не говорится, но в 35 гл. дается и чин чтения: «начинати же абие (тотчас, как братия расся­дутся) чтущему предисловие чтения, егоже хощет чести», т. е. чтец произно­сит заглавие чтения в форме, например: «Житие (или: страдание) св. мч. N благослови отче». «Настоятель или чредный иерей, благословляя, глаголет: «Молитвами егоже чтение есть...», т. е. «Молитвами Святаго мученика (или: «прп. отца нашего») N Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас». Что читается за трапезой в обыкновенные воскресные дни и будни, Типикон не указывает ни здесь (во 2 и 35 гл.), и нигде, только для некоторых праздни­ков он дает такое указание, например, 25 декабря на трапезе «чтем слово Златоустаго емуже начало: Древле убо патриарх». Практикой принято на трапезе читать жития святых, но не из Пролога, откуда читаются они по 6-й песни, а из Четьи-Миней, где жития обширнее. И это практика, несомнен­но, древнейшая, только не записанная в уставе. Целесообразнее на трапезе читать житие святого следующего дня, чтобы подготовить к предстоящей службе ему и ввиду того, что литургией заканчивается церковный день (ср. устав Светлой субботы о 9-м часе и закрытии царских врат). Во время трапезы панагия в панагиаре «стоит на устроенном месте», т. е. на аналое впереди столов под иконами или царскими дверьми (если трапеза в церкви). Тут же должны лежать на аналогии иконы Пресв. Троицы и Пресв. Богороди­цы, необходимые для чина возвышения.Начатая молитвою, трапеза и прерывается неоднократною молитвою, хотя очень краткою. Пред каждым блюдом обеда («на коеждо же послуже-ние предлагаемых») «настоятель ударяет в кандию или звонец и всем вос-тавшим, служай (главный из прислуживающих за обедом, т. е. келарь) гла­голет: «Господи благослови». Настоятель: «Слава Тебе, Христе Боже, упование наше, слава Тебе» (35 гл. Типикона), т. е. каждое блюдо предваряется таким же, только более кратким благодарением, каким начался обед и каким обычно заканчивается каждая церковная служба. Чтец не прерывает для этих возгласов чтения. По окончании трапезы чтец становится у края стола и, обращаясь к настоятелю и сложив на груди руки, громко возглашает: «Отцы святии, простите мя грешнаго», кланяясь до земли. Настоятель пре­подает ему благословение. Это обряд прощения за неисправности в чтении.

Самое возвышение панагии совершается уже после ядения, по оконча­нии обеда. Вследствие этого возвышение предваряется кратким благодаре­нием за трапезу (полное благодарение будет после возвышения), составля­ющим переход к чину возвышения. "По вкушении творяй служение (чередной священник) глаголет стих: «Молитвами святых отец наших, Гос­поди Иисусе Христе Боже наш помилуй нас». И мы: «аминь»". Это благослове­ние к благодарению и возвышению панагии вместо «Благословен Бог» (ср. в начале утренних и вечерних молитв), служащее и знаком ко встава­нию от трапезы. "И воставше глаголят (произносят все вместе): «Благосло­вен Бог, милуяй и питаяй нас от юности нашея...»" — молитва Богу Отцу, про­славляющая Бога за питание нас и всей твари и просящая радости, довольства во всем и преизобилия в добродетели (полностью в Псалтири следованной в чине о панагии) и «Слава Тебе Господи, слава Тебе Святый, слава Тебе Царю», — другая молитва Св. Троице, прославляющая за дарова­ние нам брашен в веселие и просящая исполнить нас Духа Святого для не­постыдности на Страшном Суде (полностью там же). Эти две молитвы за­ключаются испрошением благословения на самое возвышение, являющееся торжественным заключением трапезы, в обычной форме: «Слава и ныне: Господи помилуй 3. Благослови». Испрошенное благословение дается не словами, а самим чином. Кем совершается возвышение, во 2 гл. Типикона не указано и, по-видимому, предоставляется свободе выражени­ем: «хотяй возвысити пресвятую»; 35 гл. Типикона это предоставляет диа­кону («зде же обычай имамы диакону сия действовати» — ср. изложение чина в Светлую субботу), очевидно как лицу, по первоначальной идее это­го сана являющемуся служителем трапезы (Деян. 6, 2); в пасхальном чине соответствующее действие поручается келарю.

Ввиду важности предстоящего священнодействия, имеющий совершить его испрашивает прощение (подобно священнику пред совершением литур­гии и причащением) обычными для таких случаев словами: "«Благословите отцы святии, простите ми грешному», и мы «Бог простит ти и помилует тя»". Приготовление, необходимое для предстоящего высокого служения — под­ношения священного яства высоким невидимым Гостям. Очистившись прощением обид от людей и грехов от Бога, возвышающий панагию присту­пает к самому действию возвышения. "И прием часть (просфору) крайними персты рук (большим и малым, а остальными, следовательно, делая сень над просфорою, но в изложении чина в Светлую субботу: «трема персты обема рукама») возвышает мало (поднимает немного) над образом Святыя Троицы, глаголя велегласно: «Велико имя»", не дерзая назвать самого имени, что делает уже "настоятель или чредный иерей: «Святыя Троицы». И прено-ся над образ Богородицы, крестовидно знаменует (не просто поднимает, как ранее, а крестообразно), глаголя: «Пресвятая Богородице, помогай нам». И мы (не настоятель или иерей, как в тот раз): «Тоя молитвами, Боже, помилуй и спаси нас». И так как чин имеет ближайшее отношение к Богоматери, явля­ется жертвой Ей (Богу же уже принесена святейшая жертва евхаристии), то далее следуют молитвословия Ей одной. Произносят все вместе («глаго­лем», как прежде благодарственные молитвы, в противоположность следу­ющему «поем»): «Блажим Тя вси роди...». Это радостная песнь Богородице, восхваляющая Ее от лица всех поколений человеческих за вмещение Не­вместимого и за постоянную молитву о нас («день и нощь» — не без отно­шения к полдню), упрочивающую государственный порядок (который обеспечивает и наше пропитание) (песнь служит Богородичным к заупо­койным тропарям полунощницы, где для нее указан и глас: 2-й). Затем по­ется (первое пение в чине о панагии) наиболее употребительная песнь в честь Богородицы «Достойно есть...» (о замене этой песни задостойником в чине о панагии в праздники и попразднства нигде не указывается, но в пас­хальный период она заменяется целой 9 песнью пасхального канона). Бра­тия вкушают от панагии. "И по еже причаститися всем глаголет настоятель или священник: «Во многия молитвы Пречистыя Владычицы нашея Богороди­цы»". Этот возглас служит благословением на начинающуюся теперь 3-ю часть чина о панагии — благодарение за трапезу — и связью ее со 2-ой час­тью, посвященной исключительно Богоматери, почему ответом на этот воз­глас («мы же», т. е. — произносим все) служит прежнее: «Тоя молитвами Бо­же, помилуй и спаси нас».

Далее предваряемый стихом: «Милостив и щедр Господь, пищу даде боя­щимся Его» (Пс. 110, 5), как бы заменяющим здесь вводное «Приидите по­клонимся» к псалму (ср. антифон пред псалмом в Западной Церкви) и вы­ражающим общее содержание имеющего следовать благодарения за трапезу, следует псалом 121 «Возвеселихся о рекших мне», предначинатель­ный к этой части чина, рисующий благосостояние («обилие в столпостенах») Иерусалима (духовного — т. е. Церкви), исходящее от посещения храма Божия. После псалма чин благодарения за трапезу, следуя типу са­мых кратких служб (междочасий и т. п.), имеет «Трисвятое» и «по Отче наш» тропари (не названные так здесь, и никак не названные). Из тропарей прежде всего «глаголется» (произносится всеми), как замечено, впрочем, о дальнейших тропарях, «Благодарим Тя, Христе Боже наш», заключающий, кроме благодарения за насыщение, прошение о Царстве Небесном и о сопребывании здесь с нами Христа; вторая половина тропаря «(Но) яко по­среде учеников Твоих пришел еси...» составляет ипакои Фоминой Недели, гл. 6. На Слава и ныне, если «Владычний» (= двунадесятый) праздник, кон­дак его (на кратких службах, например изобразительных, из праздничных песней полагается только кондак); в другие дни (исключая попразднство Пасхи, когда «Предварившия утро» и «Аще и во гроб») — тропарь общий святителям и преподобным, как покровителям монастыря, «Боже отец на­ших...» (гл. 4) на Славу, а на И ныне — общий всем святым и Богородице «Молитвами, Господи, всех святых и Богородицы...». (Такая неизменность тропарей в чине о панагии для всех дней года, исключая двунадесятые пра­здники, напоминает такую же неизменность на полунощнице, не оставля­ющей своих обычных тропарей и для полиелейных дней). Указанными тропарями и заканчивается 3-я часть чина о панагии — благодарение за трапезу, — а вместе и весь этот чин. За тропарями следует отпуст. Отпуст здесь, конечно, должен иметь тип малого; но и малый отпуст здесь имеет сокращенный и измененный вид. Именно, без возгласа священника «Слава Тебе, Христе Боже...» произносится (всеми, как и все предыдущее): «Госпо­ди помилуй 3. Благослови» (предварительное Слава и ныне было уже между тропарями). Священник, вместо «Христос истинный Бог наш»: «Благосло­вен Бог милуяй и питаяй нас...».

История чина о панагии

Молитвенное освящение монастырской трапезы достигает завершения своего в «чине о панагии».

Церковное предание этому чину усвояет прямо апостольскую древ­ность. Это предание помещается в Псалтири следованной вслед за изложе­нием чина, но оно входит составною частью и в то повествование об успе­нии Пресвятой Богородицы, которое дается Четьи-Минеями. По этому преданию, когда апостолы, после сошествия на них Святого Духа и до от­правления на проповедь в разные страны, жили вместе, то обычно за обе­дом они оставляли за столом незанятое место для Христа, полагая там воз­главие с укрухом хлеба. По окончании обеда и после благодарственной молитвы они этот укрух подымали со словами: «Слава Тебе, Боже наш, сла­ва Тебе. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Велико имя Святыя Троицы. Господи Иисусе Христе, помогай нам» (заменяя два последние возгласа в пасхальные дни «Христос воскресе»). Этот обряд совершали апостолы и по­сле разлучения друг с другом — каждый отдельно. Собранные чудесно к преставлению Божией Матери и совершивши погребение Ее, они на третий день сидели вместе за трапезой. Когда после обеда они, возвышая по обы­чаю укрух хлеба в память Христа, произнесли: «Велико имя...», то увидели на воздухе Пресвятую Богородицу, окруженную Ангелами и обещающую пребыть с ними всегда; невольно апостолы тогда воскликнули вместо«Господи Иисусе Христе помогай нам» — «Пресвятая Богородице, помогай нам». Отправившись после этого ко гробу Богоматери и открывши его, апо­столы не нашли там пречистого тела Ее и уверились, что Она вознесена на небо к Божественному Сыну Своему.

Молитвенное благословение трапезы христианская Церковь могла пе­ренять от ветхозаветной — еврейской. Какой вид оно имело в последней, можно отчасти судить по обрядам позднего иудейства (обряд вообще устой­чив): за обычным обедом, в составе, впрочем, не менее 3 человек, глава се­мьи или самое почетное лицо читает формулу благословения над хлебом, режет и раздает куски сотрапезникам; часть хлеба остается до окончания трапезы, как символ присутствия Божия; так же благословляется и вино, причем чаша приподнимается над столом; над каждым отдельным блюдом читаются благословения. Христианские агапы, особенно когда они не со­единялись с евхаристией, без сомнения, дали начало многим обрядам чина о панагии. Замечательно, что важнейшие из молитв этого чина почти в ны­нешнем их виде даются памятниками IV в.: у св. Иоанна Златоуста и в сочи­нении псевдо-Афанасия «О девстве». Именно здесь дана в качестве молит­вы пред обедом молитва: «Благословен Бог милуяй и питаяй нас», только у Златоуста ед. ч., нет «милуяй» и «поклонение», у Афанасия нет «веков». Молитва «Слава Тебе, Господи» только у Златоуста без разностей с нынеш­ней.

С возникновением монастырей трапеза в них сразу получила особенно молитвенную обстановку и рассматривалась как краткая церковная служба. В Пахомиевских монастырях эта служба состояла из псалма и молитвы, иногда из нескольких псалмов и молитв.

Древнейший памятник Студийского устава Ипотипосис о трапезе гово­рит: «когда братия идут на завтрак, на устах у них стих (из псалма, конеч­но); садятся за столы по 9. Таксиархи совершают служение за трапезой бла­гочинно, без шума. Бывает же и чтение, на котором братия сидят зимой в кувуклиях на голове. Знаком же конца этого чтения бывает на последнем блюде звук ложек, вместе всеми бросаемых в миску. Равным образом и на смешение (на вино) и на блюда бывает (знак) ударом». По Диатипосису,

ι Этого предания не приводят в своем повествовании об успении Богоматери Си­меон Метафраст (XII в.) и Никифор Каллист (XIV в.), дающие сказание об этом событии уже в нынешнем законченном виде. Должно быть, в Четьи-Минеи это предание внесено из литургических памятников; при этом с той частностью ска­зания об успении, что гроб Богоматери открыт по просьбе ап. Фомы, настоящее  предание примирено так, что апостолы, не найдя в гробу тела Богоматери, про­сили Бога открыть им судьбу его, и в ответ на эту молитву явилась им за трапе­зой Богоматерь.сверх этого «братия идут на трапезу по звуку колокола... со стихом на устах, так же и когда встанут (из-за стола), пока не дойдут до притвора, чтобы со­вершить благодарение за то, что приняли. Бывает и чтение по назначению екклисиарха, который заботится и о том, чтобы не было оставлено то, что не успели прочитать в церкви», т. е. для трапезы был свой круг чтений и, кроме того, на ней дочитывались положенные на суточных службах чтения, не оконченные в храме.

Дальнейшей ступенью в развитии Студийского чина трапезы в сохра­нившихся памятниках можно признать чин, даваемый Синаксарем Афоно-Иверского монастыря в грузинской рукописи начала XII в. Здесь сначала древнейшее краткое замечание о трапезе. «Братия входят в трапезную, имея на устах своих песнь, и рассаживаются без спора за трапезой по 9 человек. Во время еды бывает чтение патерика тихо, по окончании же еды, узнавае­мом по стуку складываемых вместе ложек, поучение». Вслед за этим, несо­мненно позднее, записан сложный чин трапезы. "По окончании литургии ликостоятели (певцы) входят в диаконник к пресвитеру (служившему), ко­торого екклисиарх (как заведующий певцами и представитель их) привет­ствует по чину. Входит трапезарь и справляется, свободны ли они (кончи­лась ли литургия). Узнав, он уходит и звонит в малые колокола. Пресвитер и братия собираются в притворе; пресвитер произносит: «Слава Тебе, Хри­сте Боже наш, слава Тебе»; все стройно и умилительно начинают псалом: «Вознесу Тя, Боже мой» и идут в трапезную. По благословении (стола) рас­саживаются по 9 человек за трапезой без спора и шума. Когда все сядут, тра­пезарь, поклонившись предстоятелю и получив от него благословение, при­водит чтеца. Когда чтец назовет зачало чтения, трапезарь возглашает громко: «Господи благослови. Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, аминь». Все повторяем тихо то же; так и другие возгласы братия повто­ряют за трапезарем. Пред каждым блюдом трапезарь говорит: «Господи Иисусе Христе». Надсмотрщик ходит по трапезной и напоминает братии о тишине. Пред собиранием ложек трапезарь говорит: «Господи Иисусе Хри­сте»; чтец подходит к настоятелю и, получив благословение, начинает соби­рать чаши, потому что на его обязанности лежит промывание их. Когда бра­тия (окончат диаконию «послужение», т. е. блюдо) и по воле Божией насытятся, трапезарь говорит: «Господи Иисусе Христе...» и, поставив пред настоятелем плетеную корзину, возглашает: «Господи благослови». Все го­ворят: «Благословен еси, Господи, Иже насытил еси нас... Слава Тебе, Гос­поди, слава Тебе...» и опускают в корзину оставшиеся на столе укрухи. Ког­да трапезарь воздвигнет Богородицу (панагию), все встают и начинают: «Милостив и щедр... (Пс. 110, 5), Возвеселихся о рекших мне... (Пс. 121), Святый Боже... Отче наш... Господи помилуй 12, Благослови»".В полных Студийских уставах находим уже чин о панагии, не далекий от нынешнего. В древнейшей из полных рукописей Студийско-Алексиевского устава (XII—XIII в.) так говорится о трапезе. После литургии или в постные дни после 9-го часа и Блажени и по «благословение братии прияти», "уда­ряют убо в било трижды, абие же на трапезу приходят в устех 144 псалом имуще «Вознесу Тя Боже мой»", «поюще его». «Предъидет же пред всеми служивый поп, близ же его идет игумен. Егда же приблизится к степенем поп, к вышнии трапезе возводящи(м), стоит доле таковых степений, на дес-ней стране, на восток зря, и сию молитву о себе глаголя: «Господи Боже наш, небесный и животворящий хлеб», ищи ея в евхолои. И вступльшю убо игумену, поклониться; тому же вступльшю и на своем чину ставшю, и егда реченый кончается псалом, тогда на 1 и 2 трапезу спасенный образ креста поп знаменав, приречет возглашение явленыя молитвы и рекше братия аминь сядет игумен и по нем прочии. Седшем же всем, начатие чтения тво­рит чтец. И служивый поп прост став благословит сице глаголя: «Благосло­вен Бог наш ныне и присно и во веки» и братии рекши аминь, всем умолчати повелит иже служит трапезе первый, иже убо и старейша именуют. По молчании же начнет чтец чести». Вносят первое блюдо — «вариво», старей­ший возглашает возгласно и «составьно»: «Господи благослови, помолися», братия встают; служивший священник благословляет брашно: «Христе Бо­же, молитвами отец наших, благослови брашно и питие наше ныне и при­сно...»; братия, сказавши аминь, садятся; «и на неже игумен брашно руку на­ложит, тогда и прочии вси ясти начнут». Игумену подают ложечку («лъжицю»), ударом которой он подает знак за столом для смены блюд и для благословения их. Взяв ложечку, игумен ударяет ею, подавая знак раз­носить вино; после удара старейшина возглашает: «Господи благослови» без «помолися»; к игумену подходит кутник (заведующий кладовой) и «от него молитву приим и обходить с обоухою (о двух ушках) чашею и дает комуждо в чяшу вина»; за ним идут другие с укропом и почерпают каждому. Такое обношение вином или «почерпание» бывает трижды за обедом: по внесении «варива» (жидкого блюда), по внесении «сочива» (каши) и по ядении его; на каждое почерпание от игумена дается знак ударом ложки. При первом почерпании братия встают и, держа чаши, протягивают их с мест своих игумену для благословения, при остальных почерпаниях каж­дый сам благословляет свое питие крестным знамением на нем. В отсутст­вие игумена знак ударом ложки и благословение дает эконом, но если по­следний не имеет священного сана, то благословение дает старший или служивший священник; на игуменское место никто не садится. По снедении первого блюда старейший (из служащих трапезе) «повелевает умолчати всей братии», и вносится второе блюдо — «сочиво»; старейший говорит: «Господи благослови, помолися», все встают, «и благословится поставлен­ное не от первее благословившаго, но от иного попа, явленую рекше молит­ву («Христе Боже, молитвами отец наших благослови брашно...»), яже гла­голется не исперва точию над варивом, но (и) на инех брашьнех». Еслиблюд несколько, весь этот обряд благословения совершается над каждым. По окончании последнего почерпания старейший ставит на краю первого (игуменского) стола особое блюдо и ударяет в него трижды большою лож­кою и тотчас чтец прекращает чтение; другое пустое блюдо ставит келарь на нижнем столе; братия складывают ложки в эти блюда, теперь и начинается обряд, соответствующий «чину возвышения панагии», могущий быть на­званным «возвышением укрухов». Игумен произносит стих: «Господи Ии­сусе Христе, Боже наш, помилуй нас»; все повторяют этот стих. Игумен кла­дет на миску оставшийся у него укрух хлеба, говоря «Господи благослови». Старейший начинает велегласно: «Благословен Бог, питаяй нас», прочие поют с ним эту молитву, кладя свои укрухи на миску. Эти укрухи предназ­начаются для раздачи келарем нищим, и их запрещается предлагать братии на следующей трапезе. К вышеуказанной молитве служивший священник присоединяет, творя крест над мискою, и другую: «Христе Боже, исполни избытки раб Своих и нас помилуй, яко Свят еси, ныне и присно и во веки ве­ков». После «аминь» старейший (из служащих трапезе), поклонившись (игумену) у края стола и произнеся велегласно: «Благослови, помолися о мне», на что игумен тихо отвечает: «Бог спаси тя», взяв миску с укрухами, творит крест ею, говоря велегласно: «Велико имя»; все отвечают: «Святыя и Единосущия Троицы сохранит всех нас, аминь». Игумен: «Да помянет Гос­подь всех духовных отец и братию нашу»; братия: «аминь». По знаку игуме­на старейший велегласно начинает «Милостив и щедр Господь» (Пс. 110,5), все встают и поют дальше. Служивший священник: «О всех благодарим Гос­пода». Братия: «Господи помилуй» трижды. Священник: «Над всеми благо­дарим Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки...». Братия: «Аминь», и начинают псалом 121 «Возвеселихся о рекших мне», который и поют, идя пред игуменом из трапезы, присоединяя и псалом 83 «Коль воз­люблена селения Твоя». Шествие из трапезы направляется в «предбожни-цю» (притвор), где священник, став пред царскими дверьми, творит молит­ву: «Тебе истинному Человеколюбцу Богу мы грешнии...». «По кончании молитвы рекшем Славу, бывает реченыя молитвы от попа отпущение». По­сле «аминь» священник и братия делают три поклона. Священник, обратив­шись, говорит: «Благословите, святии». Братия падают на колени, говоря: «Благослови, отче». Священник: «Христе Боже, молитвами Пресв. Богоро­дицы и св. Предтечи (храмовый святой) и всех святых помилуй и спаси ду­ши наша». После «аминь» каждый идет в свою келью.

Почти буквально сходен с этим чином трапезы чин, даваемый Типико­ном Константинопольского Пантократорского монастыря 1136 г. (в рукописи только XVIII в.). Разница в следующем. Отправлялись в трапезу, получив антидор, после троекратного удара в древо. Священник про себя произносил ту же молитву, но которая приводится здесь полностью: «Господи Боже мой, животворящий хлеб, истинная пища всего мира, направляющий настоящую нашу жизнь и обещавший нам причастие будущей, Сам благослови пищу нашу и питие и сподоби неосужденно причаститься их нас, славящих и бла­годарящих Подателя всех благих даров»; затем священник, делая крест над столом, возглашает конец молитвы: «Яко благословися и прославися всечестное и великолепое имя Твое». Знак на перемену блюд подается ударом по столу деревянным молоточком. В возгласе «(Велико имя) Святыя Единосущныя» прибавка «Животворящия». По возвышении укрухов игумен бла­гословляет всех; поется «Милостив и щедр», пс. 121 и 83, иерей говорит мо­литву; остального, что в Студ.-Ал. уст., здесь нет.

В сохранившихся греческих памятниках Иерусалимского Типикона нет чина трапезы. В славянских рукописях (XIV—XV вв.) этот чин сходен со Студийско-Алексиевским, но вместо возвышения укрухов уже возвышение па­нагии по нынешнему чину с небольшими отличиями. Различие общего чи­на трапезы от Студийско-Алексиевского в следующем. «По отпусте литургии исходит служивый иерей и по нем следует игумен и прочая братия теми же дверьми, глаголюще псалом 144. Иными же дверьми никтоже да исходит; идут же кождо их един по единому, якоже и на трапезе сидят; не беседуют межю собою отнудь; ни два в ряд идут». Трапезы 1-я и 2-я благо­словляются не при возгласе молитвы «Господи Боже наш, небесный и жи­вотворящий хлеб», а при непосредственно присоединяемой молитве (ны­нешней): «Христе Боже, благослови ястие...». Пред обрядом благословения вина замечено: «Егда же есть утешение», «испивают кождо свою чашу, гла­голя: «Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас, аминь» (не говорит­ся об осенении чаши крестным знамением). "По обеде же возметь игумен хлебец Всесвятей Богородице и положить на мисе и прекрестить рукою, аще есть поп. Абие же ударяеть и престанеть чтай и вставаяй игумен речеть: «Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас». Братия: «Слава и ныне». Игумен: «Благословен Бог милуяй... Слава Тебе Господи, слава Тебе Царю, слава Тебе Святый... Слава и ныне. Господи помилуй 3». Хотяй воздвигну­та диакон или чтец или келарь или который братии: «Благословите мя...». Отвещают: «Бог спаси тя». И подъимая хлебец речет: «О велико имя». Бра­тия: «Всесвятыя Троицы». И абие он прекрещая панагию хлебом речеть: «Всесвятая Богородица помогай нам». Мы же глаголем: «Тоя молитвами» (в позднейших рукописях: «Блажим Тя вси роди»). Таже вземлють хлеб Всесвятей глаголюще: «Бысть чрево Твое...». И абие вси вставше от трапе­зы рекут: «Милостив и щедр Господь», пс. 121, глаголем его до конца, идя к церкви; тажь пс. 83, Трисвятое по Отче наш, в неделю ипакои, аще нарочи­та Святаго — кондак, во ин день тропари, глас 6: «Яко посреде ученик... Сла­ва и ныне. Молитвами Господи всех святых... Господи помилуй 3». Иерей: «Тебе истинному Человеколюбцу мы грешнии и недостойнии раби Твои хвалу приносим, насыщшеся богатых благ Твоих, с земными благы и небесными Твоими дарми причастники ны яви Христе Боже, молитвами Святыя Богородицы и всех святых Твоих и ныне и присно...». Иерей: «Благосло­вен Бог милуяй...». Игумен: «Бог простит и помилует послуживших нам». И братия поклонятся до земли. И идем в келия наша".

В позднейших рукописях, века XVI, чин панагии упоминается в чине трапе­зы, и последний дается в самом кратком виде: указывается согласно с древ­ними рукописями порядок шествия в трапезу и рассаживания в ней; затем: "начинати же абие чтущему предисловию чтению, егоже хощеть чести, тажь благословити стихом предложенная чести; на коеждо же послужение пред­лагаемых (при подаче каждого блюда) глаголати: «Слава Ти, Христе Боже упование наше, слава Ти»"; об испрошении прощения чтецом говорится, как в нынешнем Типиконе, гл. 35, только прибавлено замечание об обязаннос­ти чтеца мыть посуду.

Старопечатные уставы и старообрядческий в гл. 53 дают такой же чин, как в рукописях XIV—XV в., со следующими отличиями. После молитвы: «Господи Боже наш, небесный, животворящий хлеб...», «иерей, выимая хлебец Пречистыя глаголет тропарь «Днесь спасению (-я)...» и положа часть на длани взнак и режа часть ножем крестообразно и полагает на пан-нагиаре и поставит его на месте; трапезе же уготованней сущи и на ней по­ложенное брашно, хлеб теплый и соль и питье уже принесено есть». По бла­гословении чтения и внесении варива келарь и «инохос сиречь чашник», взявши у игумена благословение, подносит ему «варива в сосуде, иже на ми-. се», а второй — квас в чаше; братиям также раздается по чаше квасу; «аще ли Владычень праздник, или от христолюбива некоего (поступит пожертво­вание), то по две чаши квасу (браги), аще ли несть праздника, то квас жит­ной» (о вине не упоминается здесь, но в синаксарной части — неоднократ­но). По первом ударе ложечкой или в кандию, предваряемом возгласом «старейшаго»: «Господи благослови помолися», глаголет начальный иерей «Отче наш, Слава и ныне, Господи помилуй 2, Господи благослови»; игу­мен: «Христе Боже, благослови ястие»; чтец «аминь». В отсутствие игумена положенное ему совершает «церкви начальник» или «прот сиречь строи­тель» или «первый поп или отслуживший». "Игумен назнаменуя в кандию и престанет чтяй; таже, став пред образом, и творит 3 поклоны и прощенье к настоятелю. Внегда же восташи от трапезы, возгласить старейший, сиречь келарь, велегласно или трапезарь: «За молитвъ св. отец наших, Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас». Абие же ударит игумен в кан­дию, и возмет хлебец Пресвятыя Богородицы, и отдаст диакону и держит. И воставая игумен речет: «Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас». Клирицы же рекут: «Аминь. Слава и ныне. Господи помилуй 2. Господи бла­гослови: Благословен Бог милуя и питая нас...»", и далее как ныне. Воздви­гающий просит прощение у игумена: «Прости мя отче Святый и благослови,елико согреших словом и делом и помышлением и всеми моими чувствы». Игумен: «Благодатию Своею Бог да простит и помилует всех нас». Диакон, воздвигая, снимает куколь. «Святыя Троицы» говорит игумен. «Пресвятая Госпоже Богородице помогай нам». "Клирицы же рекут: «Тоя молитвами...», таж «Блажим Тя...» писан в полунощницы. И посем клирицы поют: «Блажим Тя вси роди, Богородице Дево, преблаженную и непорочную Матерь Бога нашего, Тебе Богородице блажим вси роди; Ты бо молиши за нас Христа Бо­га нашего», таже «Достойно есть»; аще ли Господский праздник, поем ирмос 9 песни праздника; тажь глаголет игумен: «Милостив и щедр Господь, пищу дал есть боящимся Его»; тоже и клирицы глаголют. Игумен же раздробляет Святый хлеб и раздает братии. Клирицы же глаголют Трисвятое; по Отче наш, аще есть неделя, глаголется ипакой настоящаго гласа; аще ли Господ­ский праздник, глаголем вместо ипакоя кондак праздника или великому свя­тому, иже имать полиелеос". В обычные дни тропари, как у нас: после «Гос­поди, благослови» молитва «Тебе истинному Человеколюбцу...». Игумен дает отпуст, и после ответа братии «аминь» — «Бог простит...».

ι Старообр. устав, л. (48,49) 95—98. Старообрядческий устав присоединяет и «чин панагии на пути по уставу св. горы». Находясь в пути, надо носить с собою «Пре­чистая образ понагии» (панагиар) и, взявши из церкви «хлебец Богородичный», совершить хотя бы одному весь чин, начиная с «Велико имя»; если несколько бра­тий в пути, совершает старший, но не раздробляет хлебец другим, что имеет пра­во делать только иерей и диакон, а каждый отламывает себе часть. Если нет пана-гиара, хлебец кладется на правую руку со словами «Благословен Бог милуяй и питаяй»; "«таже учинив руку персты, якоже иерей крест деет, а хлебец в руце дер­жа, крест своею рукою назнаменует и хлебец воздвигнув выспрь, глаголя «Велико имя»; а не будет прочей братии, и он сам глаголет «Пресвятыя Троицы» и всем вме­сте (на этом месте?) образ свой (иконку?) крестит рукою зю же хлебец держит гла­голя: «Пресвятая Госпоже», и к челу руку; «Богородице», к персем руку; «помогай», на правое рамо руку; «нам», на левое рамо руку; таже глаголет: «Тоя молитвами»" и т. д.; вместо «Милостив и щедр» пс. 121, Трисвятое и т. д. (л. (50) 99 об.—100).

Как показывают свидетельства блж. Симеона Солунского и Марка Ефесского, в Греции в XV в. существовал чин о панагии, должно быть, впол­не тождественный с нынешним. Симеон Солунский упоминает на нем «От­че наш», молитву «Слава Тебе Святый, слава Тебе Царю...», 4 возгласа «Ве­лико имя» и т. д., песнь «Блажим Тя...», «Достойно есть». Чин этот там имел даже более широкое применение, чем ныне: он совершался не только в мо­настырских трапезах, но многими священниками и за литургией после «Из­рядно о Пресвятей...» постоянно или по просьбе некоторых.

Обычай возвышения панагии на литургии не чужд был и славянским Церквам. Так, в одном славянском чине архиерейской литургии по рукописи XVII в. после «Из­рядно» и указания на поминовение живых и умерших есть замечание: «потом воз­вышает панагию, сиречь ипсома («возвышение»), аще хощет в помощь душа (-и) и телесе; бывает же сице: вземь архиерей часть просфоры крайми двоих перстов обею руку творит крест с нею верх Пречистых Тайн святыя чаши и Святаго диско­са, глаголя сице: Велико имя Святыя Троицы, Пресвятая Богородице помогай рабу Твоему благоверному царю нашему Алексею и избави и от всякаго обстояния, сподо­би его и деснаго предстояния Сына и Бога Твоего; тако творит и в прочих именах, елико хощет: и хранят ю в пользу всякия нужды и немощи» (Ркп. Моск. Синод. библ. № 670/368, л. 47. Невоструев К., Горский И., прот. Описание славянск. ру­кописей Моск. Син. библ. М., 1869, III, 107).

 Блж. Симеон Солунский о себе говорит, что он «учредил, чтобы в соборных церквах еже­дневно совершаем был упомянутый обряд, именно, чтобы иерей на каждой утрене в конце 9 песни возносил сей хлеб». Возвышалась в Греции не вся просфора, а изъятая из нее трехсторонняя (в честь Св. Троицы) частица. На монастырской трапезе пред сосудом с панагией ставился светильник. Воз­вышение совершал чтец, читавший за трапезой.

Чин трапезы и возвышения панагии у греков описывает и Арсений Су­ханов в своем «Проскинитарии» (XVII в.). По окончании литургии в трапе­зу приносят «хлеб Богородицы», и «старец простой» или священник попро­сту вынимают частицу из него; когда патриарх, отдохнув от литургии

А отдых этот описывается так. После литургии патриарх идет в свою келью, а за ним идут «власти (духовенство) служащия и неслужащия и иноцы, и мирские по­пы и мирские люди, и кто случится от частных людей»; в келье патриарх садится, и с ним все, «потом патриарх выпьет сам кубочек скляничной вина винограднаго, якожъ и наше хлебное, по их языку раки, потом и прочим подносят диакони; и тако по праздникам, или суббота и неделя; и братия вся вшед на погреб и пьют там по чаши того же вина из винограду выжжанаго».

в своей келье, придет в трапезу и сядет, недельный священник ударяет в кандию и говорит «Отче наш»; патриарх благословляет стол сидя. Он сидит за отдельным столиком, и подают ему кушанья диаконы, а вино архидиаконы, которые в присутствии его не садятся за стол, а обедают после. "Егда же вре­мя пить, архидиакон наполня сосуд, а недельный поп ударит в кандию, таже востанут вси, а чтец перестанет чести. А архидиакон говорит: «За молитвъ св. владыки нашего Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас». И рекут вси «аминь». Патриарх, прием сосуд, говорит ко всем: «Евлогите патерес» («благословите отцы») и пьет; прочии же вси стоя говорят: «За молитвъ св. владыки...», таже «Тон деспотии» и мало поклонятся. И как вы­пьет, сядут вси; и кто хочет пить, нальет чашу вина из своего сосуда и поставя молвит патриарху гласно: «Евлогисон деспота» («благослови, Владыко»), а патриарх осеняет рукою глаголя: «О Феос» («Бог») и выпив стоя сядет; и тако вси первую чашу пьют, благословляя, стоя, а как другую, и третью, и четвертую кто захочет, пьют сидя и без благословения". Если патриарха нет, то "у недельнаго благословляются и пьют сидя. Егда же отъядят, повелит патриарх ударить в кандию и чтец перестав говорит: «Ди евхон» («За молитвы») и пришед поклонится патриарху с прощением; а пат­риарх подает ему чашу вина и урезочик хлеба положит на чашу. Таже опять ударит в кандию; потом трапезарь взем кошницу и говорит гласно: «За молитвъ св. владыки...», аще ли патриарха нет, то: «За молитвъ св. отец на­ших...», и идет к патриарху и говорит (в переводе с греческого): «Благослови, Владыко, остатки кусков»; а патриарх со стола своего положит в кошницу часть хлеба и говорит: «Христе Боже, благослови остатки кусков и сотвори их богатством для святой обители сей яко Свят еси всегда...»". Трапезарь хо­дит с кошницею и собирает укрухи, говоря: «благословите, отцы», а ему от­вечают: «О Феос схоре ке елеисисе» (Бог да простит и помилует?). По удару в кандию встают все, кроме патриарха, и говорят: «Благословен Бог милу-яй... Слава Тебе Господи... Слава и ныне...». Диакон или монах воздвигает хлеб, приподнимая его с блюда, говоря тихо: «Велико имя». Патриарх, встав, отвечает: «Святыя Троицы». Два другие возгласа произносят екклисиарх и братия. При «Достойно» патриарх, а за ним все отламывают кусочек от под­носимого екклисиархом на панагиаре хлеба, причем трапезарь, идя вслед, кадит у каждого держимую крошку хлеба. Съевши хлеб, запивают его ви­ном — патриарх из одной чаши, а прочие из двух других, передаваемых друг другу. Екклисиарх и трапезарь просят прощения у патриарха поклоном, он осеняет их рукою, говоря: «Бог простит и помилует». Далее «Милостив и щедр...», Трисвятое, тропарь или кондак, «Господи помилуй» 2, «Господи благослови», патриарх — «Благословен Бог милуяй...», «Тон деспотии...». Екклисиарх, трапезарь, повара и стольники, выйдя из трапезы тотчас после испрошения прощения у патриарха (до «Милостив и щедр...»), при выходе патриарха падают на землю, говоря: «Прости мя, Владыко», на что он отве­чает: «Бог простит и помилует вас»; они продолжают лежать на земле и при выходе всей братии, говоря каждому выходящему: «Благословите отцы», на что проходящий отвечает: «Бог простит и помилует». Совершенно так же совершается обряд прощения после трапезы и доныне на Афоне.

Надписания над чином о панагии и отдельные молитвы чина в некото­рых рукописях показывают, что он совершался и вне монастырей по следу­ющим поводам: при вступлении кого-либо на службу или должность, при отправлении в путешествие, особенно водное. Совершался этот чин и при Византийском дворе после обеда. По описанию Кодина (XIV в.), "после снятия со стола кушаний, доместик приносит хлеб на панагиаре; император встает; первый из присутствующих за столом, приняв панагиар, ставит его на столе, и возвысив хлеб, подает его доместику, а тот императору; как только император поднесет хлеб к устам, все громогласно поют ему: «Мно­гая лета»".

Кодин. De officialibus palatii Constantinopolitani, с. 7.

В Римско-католической церкви есть тоже чин благословения трапезы, напоминаю­щий наш. Чин особый для обеда (prandium, собственно завтрака) и ужина (соеnа). Каждый состоит из 2 частей: молитвы до принятия пищи и после. Чин начинается возгласом священника «Благословите» (Benedicite), повторяемым присутствующи­ми. Пред обедам (или завтракам) священник начинает: «Очи всех...», присутствую­щие оканчивают это место из Пс. 144:15,16. «Слава и ныне. Kyrie eleyson, Christeeleyson, Kyrie eleyson, Отче наш». Молитва с обычным возгласом пред нею «Помо­лимся»: «Благослови, Господи, нас и сии Твои дары, которые мы имеем принять от Твоей щедрости, чрез Христа Господа нашего, аминь». Чтец: «Соизволь (jube), Владыко, благословить». Благословение: «Трапезы небесной участниками да сде­лает нас Царь вечной славы, аминь». После обеда (или завтрака): «Когда чтец ска­жет: «Ты же, Господи, помилуй нас», респонсорий: «Богу благодарение», все под­нимаются, священник: «Да исповедятся Тебе Господи вся дела Твоя...» (Пс. 144, 10), «Слава и ныне» и молитву (absolute): «Благодарим Тебя, Всемогущий Боже, за все благодеяния Твои, Который живешь и царствуешь во веки». Произносится по­переменно пс. 50 или 116, «Слава и ныне, Kyrie eleyson» и т. д., «Отче наш» (тайно, с возглашением конца). Респонсории из Пс. 111,9 («Расточи, даде убогим...»), 33, 2—4; 112, 2 («Буди имя Господне благословенно...»). Молитва (без «Помолимся»): «Воздать удостой, Господи, всем нам благодеющим имени ради Твоего жизнь веч­ную, аминь». Респонсории: «Благословим Господа. Богу благодарение. Верных души по милосердию Божию да упокоятся в мире». «Отче наш...» (тайно). Священ­ник.· «Бог да даст нам Свой мир, аминь». Пред ужином священник, после такого же, как пред обедом, вступления начинает: «Ядят убозии...» (Пс. 21,27) (ср. у нас!), «Слава и ныне» и далее, как на обеде, только заключительное благословение: «К вечере жизни вечной да приведет нас Царь вечной славы». На конце ужина го­ворится «Память сотворил... (Пс. 110, 5), Слава и ныне». Священник: «Благословен Бог в дарах Своих и Свят во всех делах Своих, Который живет и царствует во ве­ки веков, аминь». Пс. 116 и все далее, как на обеде. Если трапеза одна в день, то совершается второй чин. Для трапезы Великих четверга, пятницы, субботы, Пас­хальной недели и дней от Вознесения до отдания Пятидесятницы, на дни Рожде­ства Христова и Богоявления с их попразднствами особый чин — с особыми ре­спонсориями в начале и конце и псалмом (Breviarium romanum. Ratisb., 1897,1, (238)-(270); II, (247)-(250); III и IV (233)-(234)).

Окидывая одним взглядом все развитие чина монастырской трапезы, нельзя не отметить в истории его, в качестве наиболее характерных явле­ний, некоторые частности. Еще до христианства сознавалась необходи­мость молитвенного благословения трапезы. Важнейшая из молитв трапе­зы в нынешнем ее виде известна IV веку. Агапа, а вслед за тем монашество, придали трапезе настоящий богослужебный характер. Начало самого чина о панагии, являющегося ныне средоточием трапезы, скрыто в глубине исто­рии. Но то обстоятельство, что он неизвестен общераспространенному на греческом Востоке Студийскому уставу, имея здесь вместо себя возвышение укрухов, — это обстоятельство заставляет предполагать, что чин этот по­явился впервые в Иерусалимском уставе и мог возникнуть в недрах Иеруса­лимской Церкви очень рано. Лишь только Богоматерь получила в Церкви всю Свою славу и честь, должна была возникнуть идея некоторой евхарис­тии и во имя Ее. В целях резче отличить эту евхаристию от настоящей, воз­вышение поручается диакону и простому иноку (у греков даже чтецу). Заме­чательно сходство чина трапезы в Студийском и Иерусалимском уставе иногда до буквальности во всем, кроме этой частности (возвышение укру­хов вместо панагии), правда, самой важной. Очень характерно, что Студий­ский устав поминает Богоматерь только за вечерней трапезой. Замечатель­но, что Студийский устав не имеет молитвы Господней в начале трапезы, заменяя ее другою, естественно потом уступившей место величайшей из мо­литв, так идущей трапезе 4-м прошением.

Песни в честь Богоматери постепенно растут в количестве. Конечные псалмы более поздние уставы исстари пытаются оставлять, результатом че­го явилось в нынешнем уставе исчезновение 83-го псалма. Взамен этого в этих уставах стремление к увеличению числа кратких молитвословий. По­зднейшие уставы ограничивают участие братии в пользу игумена и вообще излишне осложняют чин (греки и старообрядцы).