4. НЕЛЕГАЛЫ

Надеюсь, вы не сомневаетесь в опытности нашего эксперта? — Ну что вы! Я верю, что он опытен, и верю, что он ваш.

Г. К. Честертон¹⁰⁴

Если некое движение является религиозным — его дея­тельность в гражданском обществе должна соответствовать законодательству о религиозных организациях. Религиоз­ная организация должна быть зарегистрирована в качестве именно религиозной (а отнюдь не просто культурно-обра­зовательной или благотворительной), и, приемля те права, которыми закон наделяет религиозные общины (например, в вопросах налогообложения), взять на себя еще и опреде­ленные обязанности перед обществом и людьми. Одна из этих обязанностей — соблюдение светского характера го­сударственной жизни и светского характера государствен­ного образования.

Рериховское движение, отрицая свою религиозность, естественно, уклоняется от регистрации в качестве религи­озной общины и тем самым становится нелегальной сек­той. В западных странах для таких случаев предусмотрены процедуры (прежде всего судебные), в результате которых выносится вердикт о том, является ли данная группа рели­гиозной или нет. Если в США доказывается, что вероуче­ние и деятельность определенной группы носят религиоз­ный характер, то никакие заверения ее лидеров в их свет­скости не принимаются уже во внимание. И, соответствен­но, эта религиозная группа лишается права на присутствие в публичной школе.

В России рериховцы предпочитают отрекаться от своей религиозности именно для того, чтобы контролировать пре­подавание в возможно большем числе школ. В Перми, на­пример, такая тактика позволила им добиться такого ре­шения местного департамента образования, которое всем конфессиям запрещает рассказывать о себе в школах, но передает преподавание религиеведческих дисциплин мест­ному отделению общества Рерихов.

Аргументация пермских рериховцев, очевидно, была похожа на доводы их единоверцев из Благовещенска. Пос­ледние при обсуждении того, как можно обновить образо­вание, заметили, что "Школа против любой идеологии, любая идеология запрещена. Только свобода познания уче­нику. Преподавание религии, как и атеизма — безнрав­ственно. Ученик сам решит вопрос идеологии, религии, по­литики совместно с физическим, духовным и нравствен­ным созреванием".

 Велес Г. По следам конференции. // Знамя мира. №8 (33), 1995. Основания, по которым я не согласен с аргументом, гласящим, что дет­ские души нельзя насиловать религиозным воспитанием, изложены мною в статье "Детская вера" (в сборнике "Все ли равно как верить" — М., 1994 и в книге "Миссионеры на школьном пороге" — М., 1995).

 При этом в каждом номере этой газе­ты есть советы о том, как надо обучать детей (причем начи­ная с первого класса) основам Агни Йоги...

Итак, преподавать православие — "безнравственно", а внушать детям оккультизм — нет. Яркий пример вечно живой этики готтентотов, согласно которой добро — это если я украл корову у соседа, а зло — это если сосед украл корову у меня.

В Москве оккультизм приходит в школы и детские сады прежде всего под именем "вальдорфской педагогики" Р. Штей­нера. Государственной лицензией № 949/350 от 24.03.1995 "Вечернему семинару Р. Штайнера" позволено обучать ок­культизму воспитательниц детских садов и классных ру­ководителей. Листовка, подписанная Элизабет и Феликс Штеклин, представителями вальдорфского движения в Москве, обещает: "После трех лет обучения выдается дип­лом государственного образца". При этом, естественно, го­ворится, что речь идет всего лишь о педагогике, правда, "полностью пронизанной христианством". И обучение бу­дет вестись именно оккультизму, а отнюдь не просто педа­гогическим новаторствам (впрочем, вековой давности). Если открыть написанное этими же авторами предисловие к русскому изданию книги Р. Штейнера "Здоровое разви­тие", то из него можно узнать, что изучение вальдорфс­кой педагогики вообще невозможно без знакомства с ок­культизмом. "При этом необходимо, чтобы этой работе предшествовало или происходило параллельно ей изучение основополагающих антропософских трудов: "Философия свободы", "Теософия", "Как достигнуть познания высших миров", "Очерк тайноведения" и других"²⁰⁵. Кстати, госу­дарственной лицензии не имеет еще ни один православный центр по работе с педагогами...

Маскируясь под светское движение, теософскому дви­жению удалось добиться замечательного результата: в Рос­сии сегодня школа отделена от Церкви, но не от сект. Если я приду в школу в рясе — мне скажут, что "школа у нас светская, многонациональная и многоконфессиональная", а потому присутствие православного преподавателя в ней нежелательно. Но если придет некий человек в светском костюме и скажет, что он знает, как можно синтезировать все религии (по рецептам Блаватской, Муна или Баха-уллы), ему доверят преподавание без всяких дальнейших экспертиз.

Кроме того, отрицание теософами собственной религи­озности позволяет им успешнее вызывать доверие у людей, симпатизирующих скорее христианству, чем магизму. В самом деле, может быть нехристианское умственное или культурное движение, христианству отнюдь не противоре­чащее (например, ботаника). Но если некое движение су­ществует вне Церкви и при этом является религиозным, оно тем самым предупреждает людей: у меня есть расхож­дение с христианской Церковью, и потому приобщение к моей религиозной мудрости повлечет ваш выход из Церк­ви. Чтобы не пугать сразу европейцев перспективой отре­чения от христианства, теософы изначала облекают себя в две маски: на первой написано "мы не религиозны", а на второй — "тем не менее, мы христиане".

Маскировка рериховцев под "культуру" бывает столь радикальна, что вызывает досаду даже у самих рерихов­цев. С точки зрения тех из них, кто всерьез относится к Агни Йоге, сведение рериховского наследия к культуре и картинам есть недопустимая ревизия, отказ от главного и даже предательство. "Существуют различные формы борь­бы с Учением Живой Этики. Один — тот, который избрала Православная церковь. Другой, более утонченный и тем более опасный, — когда существуют люди, якобы последо­ватели Учения, но проповедуют его в искаженном виде, выдавая его в виде полуправды, но при этом Учение теряет смысл. Подобным искажением и извращением занимают­ся различные центры и теософические общества в нашей стране и за границей. Изучается и выставляется напоказ только одна действительно яркая сторона культурного на­следия Рерихов — в основном это живопись. Однако ни в одном произведении этих последователей вы не обнаружи­те то, о чем рефреном почти в каждом письме упоминают Е. И. Рерих и Н. К. Рерих — о борьбе Белых и Черных сил, о целях и задачах последних, о чем не знает и не подозре­вает большинство людей на планете. Серьезность ситуации на Земле обусловлена тем, что наряду с Белыми Силами существует и Черная Ложа, и Люцифер — "падший ангел" или Сатана, как говорят в народе, — также суровая реаль­ность... Почти ко всем цитируемым (рериховским) книгам вступительные статьи пишет Л. Шапошникова из Между­народного Рериховского центра, и ни в одной из них о борьбе Черных и Светлых Сил не упоминается. Несомненно, что соблюдать принцип соизмеримости необходимо, то есть в зависимости от уровня подготовленности выдавать опреде­ленное количество знаний, которое человек способен усво­ить. Однако еще более опасная тенденция — искажение Учения, одностороннее представление его"²⁰⁶.

Что касается Люцифера, то в теософии существует го­раздо более благоговейное, а потому "эзотерическое" отно­шение к нему. А в остальном упрек Колесникова Шапош­никовой понятен: уж слишком Вы замаскировались!

Уловка г-жи Шапошниковой, полагающей, что религи­озная практика неотличима от религиозной философии, отнюдь не нова. Противоречивость теософской пропаганды была замечена людьми гораздо более компетентными, чем я. Например, Владимиром Соловьевым. В рецензии на книгу Е. Блаватской "Ключ к теософии" он замечает: "С первых слов на вопрос: есть ли "теософия" религия, автор отвечает решительным отрицанием. Впрочем, на стр. 4 и след. о "теософии" говорится как о некоей единой, начальной и со­кровенной религии, на стр. 13 прямо заявляется: "Theosophy, as already said, is the Wisdom-Religion". Таким образом, это и есть, и не есть религия. Кажущееся противоречие разрешается на стр. 58, где автор объясняет, что "теосо­фия" не есть религия потому, что она, как абсолютная истина, есть сущность всех религий"²⁰⁷. Итак, по мнению те­ософов их доктрина не есть религия всего лишь потому, что она гораздо более религия, чем все остальные религиозные традиции.

Эта тактика "маскировки" была избрана теософами уже в самом начале их деятельности в Европе. "Когда в 1884 г. Блаватская, Олкотт и Могини поехали или посланы были в Европу, — вспоминает о годах своей дружбы с Блаватс­кой Вс. С. Соловьев, — они явились с хитростью, объявили свое общество чисто ученым, занимающимся лишь разра­боткой "восточных знаний" и не только не касающимся, но и глубоко уважающим верования своих членов, к ка­ким бы религиям они ни принадлежали. Они печатно, в своем уставе объявили это. Но теософическое общество воз­мутительно обмануло тех людей, которые записались его членами, доверившись уставу. Мало-помалу выяснилось, что это вовсе не всемирное ученое братство, принадлежать к которому, с чистой совестью, могут последователи раз­личных религий, а прямо группа людей, начавшая провоз­глашать, в своем органе "Теософист" и других своих изда­ниях, смешанную религиозную доктрину. Наконец, и эта доктрина, в последние годы жизни Блаватской, уступила место прямой и открытой пропаганде самого правоверного эзотерического буддизма с провозглашением "наш Господь Будда" и с постоянными нападками на христианство"²⁰⁸.

Чуть позднее тот же самый обман в деятельности Тео­софского общества в России обнаружил К. Д. Кудрявцев. Поверив, что теософское движение является научно-фило­софским и христианским, он начал сотрудничать с ним и даже стал секретарем Петроградского Теософического Об­щества. Наблюдение изнутри за образом деятельности Об­щества привело его к выводу, что, вопреки своим реклам­ным заверениям, на деле оно оказалось "замаскированным религиозным антихристовым движением, принадлежать к которому с чистой совестью можно лишь по неведению или заблуждению²⁰⁹.

Когда Елена Блаватская пишет в Одессу своей тете, то исповедует, что Христос, "Всемогущий Сын Божий" при­нял "смерть на Кресте за все человечество целиком, осо­бенно за грешников, за падших, за язычников"²¹⁰. В иных же случаях она высказывает свое глубочайшее отторжение именно этих двух центральных христианских догматов (то есть веры в Божественность Христа и в спасительность Его Жертвы).

То Блаватская пишет о "нашей православной Церкви", а то презентует себя буддисткой (в Российском Теософском Обществе висел портрет Блаватской с ее собственноручной подписью: "От старой буддистки"²¹¹). А в дневниках пол­ковника Олкотта "христианка" Блаватская прямо говорит, что "необходимо проповедовать и открывать людям Запада Брахму"²¹². Сам же Олкотт не просто написал "Буддистс­кий катехизис", но и лично перешел в буддизм

 см. Вестник теософии. 1910, №2, с. 105. Б. Фаликов пишет, что обряд формального принятия в буддистскую церковь в мае 1880 г. вме­сте с Олкоттом прошла и сама Блаватская (Фаликов Б. 3. Теософия: очерк истории теософского общества и его учения. // Религии мира. История и современность. Ежегодник 1989-1990. — М., 1993, с. 97).

И здесь не уйти от вопроса: почему в сердце Теософско­го Общества процветает буддизм, и зачем нужен этот пере­ход из христианства в буддизм, если по заверению самих теософов все религии равны и во всех них раскрывается одна и та же истина?

И еще один вопрос есть у меня к г-же Шапошниковой: если "проповедовать Христа" или "проповедовать Аллаха" считается религиозной деятельностью, то на каком основа­нии "проповедовать Брахму" оказывается всего лишь "куль­турной работой"?

Кстати, стоит заметить, что Будда как раз и начал свою проповедь с отрицания Брахмы. Весь классический буд­дизм сформировался в противостоянии ведическому теиз­му: "Идея единобожия была настолько прочно укоренив­шейся в известных, по крайней мере, мыслящих кругах Индии, что такие антитеисты, как буддийские учители, считали необходимой боевую полемику с монотеизмом"²¹³. Но Блаватская, как всегда, весьма развязна в использова­нии историко-религиозного материала. И ей, конечно, ни­чего не стоит присягнуть на верность "нашему Господу Будде", и одновременно проповедовать то, против чего Буд­да не уставал бороться²¹⁴.

Что касается Елены Рерих, то она уроки тактической лжи советует брать у Розенкрейца, основателя ордена ро­зенкрейцеров, который по возвращении из Индии в Европу (вообще-то более старые мифы повествовали о его путеше-

ствии в Египет, а не в Индию) "должен был преподать уче­ние Востока в полухристианском обличии, чтобы защитить своих учеников от мести фанатиков и ханжей. В своем боль­шинстве человечество осталось все теми же нетерпимыми и жестокими изуверами. Каждое великое Откровение тре­бует прикрытия внешними щитами" ²¹⁵. В "Письмах Ма­хатм" формулировка точнее рериховской — Розенкрейц прикрыл христианским флером "наши восточные доктри­ны", чтобы защититься от "духовенства"²¹⁶. Сопоставление этих двух почти дословно совпадающих текстов (причем текст Махатм был известен Е. Рерих), по крайней мере дает нам ключ к рериховскому лексикону: там, где она пишет "ханжи, фанатики, изуверы", она имеет в виду христианс­кое духовенство.

Агни Йога допускает полезность лжи: "Когда Мы гово­рим о необходимости честности, мы не имеем в виду негод­ных людей. Правда не есть отвлеченная условность, она есть осознание космических законов, основанное на непос­редственном опыте. Поэтому наш счетовод может ошибить­ся в цифре, не становясь нечестным" (Агни Йога, 156).

Е. Рерих сама признает, что новым членам Общины не надо раскрывать всего, не обо всем надо писать в книгах. "При выполнении Указаний помните одно условие — все­гда лучше что-то недосказать, нежели дать слишком мно­го"²¹⁷. Поэтому первоначальный вариант проповеди "Жи­вой этики" делается максимально христианизированным или стерильно-культурным. "Если спросит вас совсем про­стой человек — какие задачи Учения, скажите — чтоб тебе было хорошо жить" (Агни Йога, 65).

Так что теософы не жеманничают, когда говорят, что у них есть "тайны". Самая большая их тайна — это то, что они все-таки — антихристиане ("теологическое христиан­ство должно отмереть и никогда больше не воскреснет в своем прежнем виде"²¹⁸). Но об этом узнает или слишком уж въедливый читатель их трактатов, или человек, уже всецело вовлеченный в деятельность теософского общества. Поначалу же оккультисты предпочитают выступать в роли чисто культурной организации, которая, вдобавок, с огром­ной симпатией относится к христианству, отличаясь от него разве что чуть-чуть большей терпимостью и открытостью. Чтобы не касаться пока той религиозной тайны, что це­ной откровенных лжесвидетельств защищают оккультис­ты (и рериховцы в их числе), возьмем пример эзотеричес­кой маскировки политического кредо Рерихов.

Международный Центр Рерихов пытается представить Рерихов в качестве диссидентов, чуть ли не борцов с совет­ской властью: "для кремлевских мудрецов Рерих оставал­ся неугодным с 1919 г."²¹⁹ Однако, в лучших традициях эзотерики, Наталья Дардыкина, чьему перу и совести при­надлежат эти строки, не указывает — до какого именно года Рерихи не угождали большевикам. Неужели Дарды­кина думает, что никто, кроме нее, уже не помнит о знаме­нитом "Письме Махатм вождям Советского Союза"? По ут­верждению Н. Дардыкиной, в 1919 г. Н. Рерих возмущал­ся тем, что "шведская левая пресса высказывалась о боль­шевиках как о покровителях искусства". А через несколь­ко лет — пожалуйста: "Вы преклонились перед красотой" (из письма Махатм большевикам). С чего бы это такая пере­мена во взглядах лондонца, которому не угрожал ГУЛАГ?

Сам Николай Рерих так писал о Ленине: "Появление Ленина примите как знак чуткости Космоса. Ленин слу­жил Эволюции, и ради этого ему пришлось идти самым верхним путем — используя всех и вся для достижения Высшей цели — победы Революции в России"²²⁰. При этом В. Клещевский сообщает интересные подробности: "Извест­но, что еще в 1919 г. Н. К. Рерих полагал большевиков "раз­рушителями культуры". Также известно, что после 24 марта 1920 г. Рерихи становятся яро "красными". Именно в этот день состоялась их встреча в Лондоне с Махатмой М. Види­мо, началось посвящение в План Владык".

То, о чем с мистическим придыханием пишут рерихов­цы, просто подтвердил на основании вполне земных архи­вов советских спецслужб журналист Олег Шишкин. Все оказалось немного проще: в конце 1919 г. в Лондоне с Ре­рихом знакомится связной Коминтерна Владимир Шиба­ев. Затем их встречи стали постоянными²²¹.

Может быть, их сотрудничество было совершенно бес­корыстным. Просто встретились два интересных человека. Ну, помогали они чисто по-дружески один другому: то Ре­рих с собою возьмет в тибетскую экспедицию советских агентов,

Это был, в частности, Яков Блюмкин — известный убийца гер­манского посла в Советской России Мирбаха. Одна из его агентурных кличек — "Шамбала" (см. Шишкин О. Исчезнувшая лаборатория. // Огонек. 1995, №34, с. 70). И экспедиция была, кстати, не советская, а американская.

то "друзья", не торгуясь, купят несколько кар­тин художника, заплатив при этом бриллиантами. Так и было дано начало знаменитому рериховскому "чемодану с бриллиантами"²²².

Сотрудничество с Коминтерном — это действительно эзо­терика. Рериховцы отрицают его не менее настойчиво, чем религиозный и антихристианский характер своей доктрины.