Церковь во время турецкого господства на Бал­канах: тяжесть духовного и политического гнета; борьба болгар за церковно-национальную неза...

Церковь во время турецкого господства на Бал­канах: тяжесть духовного и политического гнета; борьба болгар за церковно-национальную независи­мость; усиление этой борьбы в XIX веке; греко-болгарская схизма

Турецкое господство подвергло тяжелым испытаниям религиоз­ную, культурную и экономическую жизнь балканских народов, в том числе и болгар. Начались систематические попытки со стороны греческого высшего духовенства эллинизировать Болгарскую Цер­ковь. «Целые века стенал измученный народ под двойным — политическим и духовным —иностранным гнетом, —пишет митро­полит Стара-Загорский Панкратий, — но несмотря на все выпавшие на долю народа невзгоды и страдания, пламень его веры и патрио­тизма не погас. Он поддерживался священной памятью о славном историческом прошлом родины и питался твердой уверенностью, что настанет пора, когда «дед Иван»—братский русский народ — поможет освобождению болгарской земли».

Духовное и политическое рабство не смогло опустошить сердца болгарских людей. В самый тяжелый момент их жизни явился вдохновенный сын своего народа и его благочестия — преподобный иеромонах Паисий Хилендарский (1722—1798), основоположник болгарского возрождения. Родился он в Самоковском приходе и в возрасте 23 лет отправился на Афон, где в монастырских библиотеках начал изучать материалы, касавшиеся истории родного народа. Такого же рода материалы он собирал во время поездок по стране в качестве монастырского проповедника и проводника палом­ников, стремившихся посетить Святую Гору. В 1762 г. преподобный Паисий написал «Историю славяно-болгарскую о народах, и о ца­рях, и о святых болгарских», в которой привел факты минувшей славы болгарского народа как предмет достойный памятования и подражания. «Он понимал, —пишет академик Петр Динеков, — что в тот момент болгарскому народу больше всего нужна была книга его истории, о его славном прошлом. Он пришел к выводу, что эта книга не должна быть обычным историческим трудом, не должна спокойно и бесстрастно излагать исторические события, перечислять факты и имена. Это должна быть книга, которая будет оказывать сильное воздействие, резко разграничивать положительное от отри­цательного, давать оценку историческим событиям, осуждать и раз­облачать, непосредственно обращаться к читателю». Именно этой книгой преподобный Паисий хотел пробудить национальное самосоз­нание болгар, напомнить им, какое достойное место принадлежало их родине в былые времена и одновременно укрепить веру народа в светлое будущее, поднять его на борьбу и с греками, и с турками. С подобной же целью ученик преподобного Паисия епископ Врачанский Софроний (1739—1813) издал на новоболгарском языке «Собрание поучений, переведенных со старославянского и греческого языка».

С этого времени болгары поднялись на решительную борьбу за свою церковную и национальную независимость. Эта борьба, про­должавшаяся несколько десятилетий, охватила всю порабощенную Болгарию и сплотила воедино народные силы сопротивления. «Борь­ба за независимую Церковь, —говорит Жак Натан, —стала по­истине народной борьбой, в которой принимал участие весь народ — крестьяне, ремесленники, что придавало движению действительно массовый характер». Стали открываться школы, печататься книги. Церковно-национальные деятели начали настойчивее доказывать право болгар на восстановление автокефалии своей Церкви, даже в ранге Патриархата, на том историческом основании, что получение этого права они добились еще в X веке, что почти восемь веков просуществовала независимая Болгарская Церковь в Охриде, что прославившаяся своим святителем Евфимием Тырновская Патриар­хия продолжала сиять в душах верующих болгар благодатным светом и духовно согревать их сердца.

Острые формы приняло проявление церковно-национальной борьбы в 1820 г. в г. Враце. Злоупотребления епископа-грека Мефодия побудили врачанских жителей отказаться от уплаты ему «владычнины». Во главе движения стал местный купец Д. X. Тошов, желавший заменить Мефодия епископом-болгарином. Борьба затихла лишь после того, как Тошов, по проискам греков, был схвачен и вывезен из Врацы. «Это, — пишет проф. П. Ников, — были первые выступления против греческого духовенства в Болга­рии, когда появились требования о замене греческих архиереев болгарскими. Церковное движение было вызвано в основном алчно­стью и злоупотреблениями представителей Патриархии»¹⁵.В конце 20-х и в 30-е годы XIX столетия, когда было образовано самостоятельное греческое королевство, эллинизаторские тенденции греческого духовенства в Болгарии заметно усилились. Но в то же время, в связи с успешной для России русско-турецкой войной (1828 —1829), усилился и рост болгарского национального самосознания и церковного движения. Укрепившиеся тогда же связи болгар с Россией, в духовных академиях которой стали с 1838 г. обучаться болгарские иноки, способствовали появлению образован­ных монахов-болгар, которые в значительно большей степени соот­ветствовали требованиям епископского служения, чем менее образо­ванные греческие кандидаты.

Важным моментом в истории церковно-национального освобож­дения болгар явились события 1840 г. Паства Тырновской епар­хии, доведенная до крайнего состояния насилием местного митро­полита-грека Панарета, — человека грубого, необразованного, в прошлом циркового борца, — обратилась в Константинополь с просьбой о его удалении из Тырнова. Турецкое правительство поддержало эту просьбу. В связи с этим представители тырнов­ской паствы предложили на вакантное место одного из поборников болгарского возрождения — архимандрита Хилендарского мона­стыря Неофита Возвели. Хотя турецкое правительство не возра­жало против этой кандидатуры, Патриархия сумела добиться назначения на митрополию грека, по имени также Неофит. Архи­мандрит Возвели был определен при нем лишь в чине протосингела, а вскоре, интригами своего митрополита, был сослан на трехлетний срок на Афон. Там он написал острый памфлет против греческого духовенства: «Просвещенный европеец, полуумершая мать-Болгария и сын Болгарии». В памфлете мать-Болгария, оплакивая жалкое положение своих детей, спрашивает: кто виноват в этом. Сын ее называет среди виновников греков, считающих себя избранным народом. Отбыв ссылку, архимандрит Неофит Возвели не прекратил своей церковно-национальной деятельности. Вернувшись в Константинополь, он сблизился здесь с постриженником Хилендарской обители отцом Иларионом Стояновичем. Образовавшаяся в  Константинополе большая «болгарская православная община,—свидетельствует проф. И. Н. Шабатин,—по­ручила оо. Илариону и Неофиту ходатайствовать ... об открытии в Константинополе болгарского приходского храма», а также «о направлении в епархии, населенные болгарами, архиереев бол­гарской национальности». По приказанию Патриарха оба ходатая были высланы «в Хилендар в монастырскую тюрьму. Неофит там и скончался, Илариону же удалось, благодаря энергичной защите русского правительства, выйти на свободу. В октябре 1849 г. в турецкой столице была освящена болгарская церковь, в которой Патриарх разрешил служить и проповедовать на славянском и болгарском языках. Вскоре церковь эта стала центром болгар­ского национально-освободительного движения. В 1858 г. для этой церкви был поставлен специальный архиерей Иларион (Стояно-вич) с титулом епископа Макариопольского».

К началу второй половины XIX в. болгары формулировали свое требование перед греками так: восстановить хотя бы их церковную автономию, не автокефалию, причем не возражали против названия их предстоятеля Экзархом Константинопольского Патриархата. Но греки сначала не соглашались пойти даже на это. В 1858 г. на созванном Константинопольским Патриархом Соборе болгарские представители выдвинули требования: 1) избрание архиереев в епар­хиях, на местах; 2) знание архиереями языка того населения, где они будут совершать служение; 3) установление им жалованья. Но когда и эти требования были отклонены греческим духовенством, епископы болгарского происхождения решили сами провозгласить свою церковную независимость. 3 апреля 1860 г. в день святой Пасхи с амвона болгарского храма в Константинополе епископ Иларион в соответствии с желанием народа вместо имени Патриарха помянул все православное епископство. Этим деянием Болгарская Церковь отделялась от Патриарха. Акт этот вдохновил болгар. Весть о происшедшем быстро разнеслась по всей Болгарии; везде стали требовать того же на местах, а в отдельных храмах священ­нослужители начали поминать епископа Илариона как «священнона­чальника всея Болгарии».  Пораженный всем происшедшим и неимея возможности остановить стремительного движения болгар к церковной независимости, Патриарх Кирилл VII (1855 —1860), подал в отставку. Его преемник Иоаким II (1860—1863; 1873 — 1878), видя нарастание движения (к епископу Илариону присоеди­нились митрополиты Авксентий-болгарин и Паисий-грек), незамед­лительно в 1861 г. созвал в Константинополе Поместный Собор, на котором было определено низложить епископа Илариона Макариопольского и митрополитов Авксентия Велесского и Паисия Пловдивского и отправить их в ссылку. Но такое определение Собора вызвало еще более интенсивную и массовую борьбу болгар против эллинского засилия болгарской паствы. Видя такое развитие собы­тий, Патриарх Иоаким счел необходимым сделать некоторые уступ­ки болгарам. В распространенном после Собора послании он торже­ственно пообещал направить в епархии, населенные болгарами, архиереев болгарской национальности или непременно знающих болгарский язык. Богослужение в этих храмах разрешалось совер­шать на славянском языке. Но уступки сделаны были поздно. Теперь болгарские церковные деятели выдвинули перед турецким правительством новые требования, а именно: разрешить болгарам участвовать в избрании Патриарха на равных правах с греками; ввести в состав Константинопольского Синода шесть архиереев болгарской национальности; предоставить право болгарам самим избирать архиереев для родных епархий. В ответ на это правитель­ство назначило смешанную греко-болгарскую комиссию, которая должна была рассмотреть требования, выдвинутые болгарами. Од­нако члены ее к соглашению не пришли, что вызвало еще большее недовольство сторон.

Один из преемников Патриарха Иоакима (после него был Софроний III; 1863-1866) Патриарх Григорий VI (1867-1871) готов был пойти на дальнейшие уступки — предоставить болгарам некоторую самостоятельность. В поданном турецкому правительству проекте Патриарх Григорий соглашался выделить несколько болгарских епархий в отдельный округ, который бы управлялся собором собственных (болгарских) епископов под председательством Экзар­ха, остающегося в зависимости от Константинопольского престола. Новые предложения Патриарха Григория, как и прежние Патриарха Иоакима, не удовлетворили болгар: последние продолжали считать, что зависимость от Патриархии, по проекту, слишком большая, а уступаемая им церковная область слишком малая, не охватываю­щая всех болгарских поселений.

Наконец, турецкое правительство, видя твердую целеустремлен­ность болгар и растущее волнение в империи, 28 февраля 1870 г. обнародовало султанский фирман об учреждении независимого Бол­гарского Экзархата для епархий болгарских, а также тех епархий, православные жители которых в своем большинстве (две трети) пожелают войти в его юрисдикцию. Экзархату предлагалось поми­нать Константинопольского Патриарха за богослужением, ставить его в известность о своих решениях и получать для своих нужд св. Миро в Константинополе. Фактически султанским фирманом восстанавливалась независимость Болгарской Церкви, которой она совершенно неканонически была лишена в конце XIV столетия и во второй половине XVIII века. Одновременно этим актом Турецкая империя признавала существование на Балканском полуострове отдельной болгарской народности. «Вопреки всем интригам фана­риотского духовенства Порта недавно, — писал в те годы В. В. Макушев, —окончательно признала независимость от Цареградского Патриарха Болгарского Экзархата и тем открыла более свободное поприще умственного и материального развития болгар­ского племени».

Болгарским церковным деятелям необходимо было теперь при­нять Устав Экзархата и избрать Экзарха. «Болгарские представители, — писал 25 января 1871 г. врач при Русском Посольстве в Константинополе Каракановский деятелю Московского Славян­ского Комитета Нилу Александровичу Попову, — приезжают в столицу для утверждения церковного Устава и избрания Экзар­ха. По всей вероятности, Экзархом будет Панарет. Патриарх (Григорий VI. —К. С.) слышать не хочет о соглашении, несмотря на неоднократные попытки болгар. Он сказал, что не признает ни болгарского народа, ни его представителей. 20 сего месяца Пат­риарх был у Али-паши и потребовал, чтобы Порта или позволила ему собрать Вселенский Собор, или приняла его отставку. Великий визирь ответил, что Вселенский Собор не может быть из-за болгарского вопроса, потому что он есть не религиозный вопрос; касательно же отставки он посоветуется с другими министрами». Невзирая на недружелюбное отношение греков, православные болгары созвали в феврале 1871 г. в Константинополе Первый Болгарский Церковно-Народный Собор, составившийся из вид­нейших участников национально-освободительного движения (епи­скопов: Макариопольского Илариона, Пловдивских Панарета и Паисия, Видинского Анфима, Ловчанского Илариона и др. духовных и светских лиц), который выработал Устав Болгарского Экзархата. Следует отметить, что основные положения этого Устава вошли и в ныне действующий с 1953 г. Устав Болгарской Православной Церкви.