Лекция 11  КОВЧЕГ ЗА ЗАВЕСОЙ. ХЕРУВИМЫ — СТРАЖИ ЛЮБВИ

Д. Щедровицкий ВВЕДЕНИЕ в ВЕТХИЙ ЗАВЕТ. II Книга Исход

Рассуждая об устройстве Скинии, мы пришли к выводу, что оно символизирует внутренний мир человека. Почему же в Писании не сказано об этом прямо? Да потому что прошли века и даже тысяче­летия, пока многие смогли приобщиться к пониманию скрытого смысла Библии. Конечно, этот смысл в совершенстве разумели Моисей и Аарон. Безусловно, о нем имели представление святые и праведники всех последующих времен. Однако для простых израиль­тян, столь долго пребывавших в египетском рабстве, и для присоеди­нившихся к ним египтян — для тех, кто впервые ощутил духовный полет, кого Господь едва только поднял «на орлиных крыльях», возвысил над бренностью земной жизни и «понес к небесам» (Исх. 19, 4; Втор. 32, 11-12), — для этих людей скрытый смысл Писания долго оставался недоступен, он лишь в малой степени приоткрывался им через обряды и ритуалы, связанные с Богослужением.

Так и в наше время всякий человек, впервые читающий заповеди, поначалу понимает только буквальный, очевидный их смысл. «Не убивай» — значит «не бей ближнего камнем по голове», «не прелюбо­действуй» — «не соединяйся с чужой женой» и т. д. Смысл более глубокий, психологический и символический, открывается посте­пенно, и происходит это в течение всей жизни верующего. К эпохе Иисуса Христа еврейский народ за века предыдущего развития был уже подготовлен к более высокому уровню восприятия заповедей:

 

Я видел предел всякого совершенства, но Твоя заповедь безмерно обширна. (Пс. 118, 96)

 

«Безмерная обширность» известных народу заповедей была явлена в Нагорной проповеди:

 

Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, под­лежит суду.

А я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синед­риону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной. (Матф. 5, 21-22)

 

Как понимать смысл приведенных слов: отменяет ими Иисус прежнюю заповедь или нет? Конечно, нет: напротив, он открывает ее «обширность», ее глубину, показывая, что убийство начинается не в тот момент, когда человек берет камень и бьет ближнего по голове, а еще тогда, когда зарождается в сердце чувство неприятия другого, ненависти; когда человек отступает от единства в Боге со своим ближним и начинает враждебно противопоставлять себя ему. «...Всякий гневающийся... подлежит суду...» — потому что именно таким путем приходят к убийству.

 

Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделе­нием, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. (Матф. 5, 27-28)

 

Не в тот момент зарождается прелюбодеяние, когда совершается незаконное соитие, а в миг, когда возникает в сердце эгоистическое, хищное желание, лишь по недоразумению именуемое «любовью».

В тот же день года, когда изречены были Десять Заповедей с горы Синай, т. е. в день Пятидесятницы, шестого числа месяца Сивана, через тринадцать столетий после исхода из Египта, Иисус произнес Нагорную проповедь. С горы Синайской провозглашены были Запо­веди, и с горы же раздались слова Иисуса, разъясняющие смысл Закона, позволяющие глубоко проникнуть в его духовную суть.

В приведенном нами стихе псалма (118, 96) о заповеди מצוה»<мицва>) сказано, что она «רחבה» <рэхава> — «обширна», «широка», «пространна», «возвеличена». Что же подразумевается под «обшир­ностью» заповеди? Во-первых, заповедь как бы «объемлет» любое пространство: ее надо исполнять везде и повсюду. Во-вторых, она «объемлет» все времена: заповеди должны исполняться всегда. «Обширность» простирается также и «в высоту», и «в глубину»: заповедь есть лестница, соединяющая человека с небом, и она же служит спуском к подсознанию, ибо «сердце» человека, его эмоцио­нально-интеллектуальная «сердцевина», включающая в себя подсозна­ние, сознание и «сверхсознание», очищается исполнением заповедей. Вот как говорится о действии Закона Божия на весь состав «внутрен­него человека»:

 

Закон   Господа   совершен,   укрепляет   душу;   откровение   Господа верно, умудряет простых. (Пс. 18, 8)

 

В древнееврейском оригинале этого стиха сказано, что Тора Гос­подня «תמ׳מה» <темима> —- «гармонична», «целостна», «непорочна», и что она «מש׳בת  נפש» <мешиват нафеш> — «возвращает душу». Душа, отступившая от Бога, блуждает, покрываясь прахом и тьмой. Однако, обратившись к словам Торы, она может очиститься от грехов и путем покаяния возвратиться к Богу.

Далее псалмопевец говорит:

 

...Откровение Господа верно, умудряет простых. (Пс. 18, 8)

 

Словом «откровение» переведено «עדות» <эдут> — «свидетельство»: сами заповеди свидетельствуют душе о Творце, и человек «простой», бесхитростный («פת׳» <пэти> — «доверчивый», от глагола «פתה» <пата> — «быть открытым», «быть восприимчивым»), становится мудрецом через познание воли Господней.

Читаем тот же псалом дальше:

 

Повеления Господа праведны, веселят сердце... (Пс. 18, 9)

 

Чистосердечное следование воле Господней приносит внутреннюю радость, и именно она свидетельствует, что человек на верном пути. Веселье — признак рая. До тех пор пока Адам пребывал с Богом и не нарушал Его заповеди, он находился в раю. Рай — понятие не столько географическое, сколько внутреннее, связанное с состоянием души. Согрешив, Адам находился в том же самом Едемском саду, но уже не мог радостно внимать голосу Божьему, напротив, он убегал от Него, скрывался и прятался. Значит, внутренне он уже не был в раю, ибо грех вызывает изгнание из рая. Однако если человек принимает в сердце слово Божье, он вновь получает духовную радость: в его сердце — рай, поскольку в нем пребывает Святой Дух. И поэтому херувимы, изображенные над крышкой ковчега, «охраняя» заповеди, тем самым охраняют вход в рай (ср. Быт. 3, 24).

И дальше в псалме сказано:

 

...Заповедь Господа светла, просвещает очи. (Пс. 18, 9)

 

— если раньше человек был духовно незряч, то теперь он начинает видеть свой путь, разуметь предназначение своей жизни.

 

Страх Господень чист, пребывает вовек. Суды Господни истина, все праведны;

Они вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще меда и капель сота... (Пс. 18, 10-11)

 

В Песни Песней царь Соломон тоже говорит о некоем мистическом «меде»:

 

Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим... (Песн. П. 4, 11)

 

С медом сравнивается мудрость, исходящая из уст праведника. Однако никакая человеческая мудрость не сравнится по сладости с заповедями — «судами Господними»...

Итак, глубинная цель заповедей — возвращение человека к едине­нию с Богом, а следовательно, и возвращение людей к единству между собой. В свою очередь это влечет за собой и восстановление единства,  гармонии внутри самого человека,  преодоление раздвоен­ности, разорванности его внутреннего мира.

Как мы уже говорили, смысл Скинии и ее принадлежностей («сосудов») многогранен и многомерен. Одно из толкований ее устрой­ства содержится в книге «Кузари» («Хозарин»), принадлежащей перу средневекового еврейского поэта и религиозного философа Иегуды Галеви (жившего приблизительно в 1075-1141 гг.). Сравнивая устрой­ство Скинии со строением человеческого тела, Иегуда Галеви утверж­дает, что Господь «пребывает» (проявляется) в Скинии, подобно тому, как разумная душа человека «пребывает» (проявляется) в теле. Душе разумной («נשמה» <нешама>) для ее «обитания» в материальной сфере необходимо приведение всех частей, органов, элементов тела в гармонию, и только пока эта гармония высших и низших частей сохраняется, «нешама» «живет» во плоти. И как разумная душа не нуждается в пище, питье или вдыхании ароматов, но во всем этом нуждается тело для правильного функционирования органов, так и Всевышний не имеет нужды в жертвоприношениях, «хлебах предло­жения», воскурениях или в елее светильника — все это необходимо для «жизненных функций» самого святилища. И как телесные органы через питание, кровоснабжение, дыхание поддерживают обита­ние в теле сущности «нефеш», т. е. «животной души», а последняя в свою очередь позволяет сущности «нешама» пребывать в соединении с вещественным миром через тело (притом не пространственным присут­ствием, а управлением и властью над плотью), так и Господь при­сутствует в святилище, если оно создано точно по Его таинственным и жизнетворным указаниям.

Согласно такому пониманию, ковчег завета и херувимы соответ­ствуют сердцу и двум легким над ним; стол для «хлебов предложе­ния», менора (семисвечный светильник) и алтари (жертвенный — «медный» и кадильный — «золотой») соответствуют остальным внутренним органам. Левиты, сыновья Каафа (Кегата), должны носить эти сосуды, включая ковчег, «на плечах» (Числ. 4, 4-15 и 7, 9), подобно тому, как внутренние органы не имеют поддерживаю­щих их костей, многообразными связями скрепляясь между собой.

В то же время левитам — сынам Гирсона (Гершона), поручено было перевозить на повозках те части Скинии, которые символизиру­ют внешние (кожаные и т. д.) части человеческой плоти: покрывала, составляющие шатер, верхние покровы, занавеси (Числ. 4, 24-26 и 7, 6-7). Наконец, левитам — сынам Мерари, велено перевозить, тоже на повозках, те части Скинии, которые символизируют твердые части тела — кости, жилы, суставы и позвонки. Твердым частям тела в Скинии соответствуют столбы, засовы, крючки, подножья, веревки и т. д. (Числ. 4, 31-32 и 7, 8). Согласно мнению Иегуды Галеви, в то время как ковчег соответствует сердцу, свиток Торы, лежащий рядом с ним во Святом святых (ср. Втор. 31, 25-26), соответствует голове — «мудрости» и «разуму». Действительно, о Торе и заповедях написано:

 

...Итак, храните и исполняйте их, ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлени­ях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный. (Втор. 4,6)

 

Давид свидетельствует о связи между разумом и Законом Божьим такими словами:

 

Начало мудрости — страх Господень; разум верный у всех, исполня­ющих заповеди Его... (Пс. 110, 10)

 

В связи со сказанным рассмотрим такой вопрос: в Скинии при­носились Господу жертвы четырех основных видов (сейчас мы их разделяем только по месту приношения, а более детально рассмотрим в лекциях, посвященных Книге Левит): жертвы животных — на «медном» жертвеннике во дворе Скинии; «хлебы предложения» — на столе пред завесой внутри Скинии; ароматные воскурения — на кадильном «золотом» жертвеннике; наконец, чистый выбитый елей — в семисвечном светильнике (меноре).

Мы уже говорили, что приносимые в жертву животные указывали как на искупительную жертву Иисуса Христа на Голгофе, так и на «животные» силы нашего душевно-телесного существа, которые должно лишить самости — «заклать» — и «возложить на алтарь Божий», т. е. посвятить служению Ему (Римл. 12, 1). Что же в таком случае символизируют остальные три рода приношений?

Стол из дерева ситтим, покрытый золотом (Исх. 25, 23-29), является тоже своего рода жертвенником, о котором сказано:

 

...И полагай на стол хлебы предложения пред лицем Моим посто­янно. (Исх. 25, 30)

 

«Хлебы предложения» — «לחם  פנ׳ם» <лэхем паним> — буквально «хлеб лица», т. е. хлеб, «представляемый» лицу Божьему, «предло­женный» Ему Самому, Более детальное предписание о хлебах содер­жится в Книге Левит:

 

И возьми пшеничной муки и испеки из нее двенадцать хлебов; в каждом хлебе должны быть две десятых ефы;

И положи их в два ряда, по шести в ряд, на чистом столе пред Господом;

И положи на каждый ряд чистого ливана, и будет это при хлебе, в память, в жертву Господу... (Лев. 24, 5-7)

 

Двенадцать хлебов приносятся от имени двенадцати колен Израи­левых. Они располагаются в два ряда: по преданию, на обоих концах стола находились «шестиэтажные» подставки для хлебов, на каждой из которых шесть хлебов располагались друг над другом. Такое рас­положение указывало на таинственную взаимосвязь между коленами израильского  народа  и   на  их  историческую   роль,   отраженную   в предписании Моисея:

 

...Сии должны стать на горе Гаризим, чтобы благословлять народ, когда перейдете Иордан: Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Иосиф и Вениамин;

А сии должны стать на горе Гевал, чтобы произносить проклятие: Рувим, Гад, Асир, Завулон, Дан и Неффалим. (Втор. 27, 12-13)

 

Каждый «ряд», точнее «столбец», хлебов увенчивался чашей с «Ливаном»:

 

...И положи на каждый ряд чистого ливана, и будет это при хлебе, в память, в жертву Господу... (Лев. 24, 7)

 

Словом «ливан» переведено «לבנה» <левона> — «белая». Имеется в виду белая благовонная смола — ладан. Благоухание, ею распростра­няемое, указывало на чистую, «благоуханную» жизнь пред Богом, которую должны были вести все двенадцать колен.

Обратим внимание и на вторую часть стиха: здесь употреблено слово «אזכרה» <азкара> — «напоминание», «память», ибо ладан должен был напоминать о высшей цели жизни всех колен — служении Всевышнему.

И здесь же использовано слово «אשה» <ише> — «всесожжение», «огнепалимая жертва», от слова U7K <эш> — «огонь». С одной стороны, это подчеркивает роль стола как своеобразного жертвенника. С другой стороны, смысл данной части стиха может быть понят и так: «...Для напоминания о жертвенном всесожжении Господнем...» Симво­лизируемые хлебами двенадцать колен постоянно должны помнить о приношении Богу всех своих сил, возможностей и дарований, а если потребуется, то и самой жизни.

...В каждый день субботы постоянно должно полагать их пред Гос­подом от сынов Израилевых: это завет вечный... (Лев. 24, 8)

Именно субботний день, предназначенный для молитвенного поклонения и изучения Закона Божия, наиболее подходит и для напоминания о возвышенной, жертвенной цели жизни всего народа. И далее о хлебах говорится:

...Они будут принадлежать Аарону и сынам его, которые будут есть их на святом месте, ибо это великая святыня для них из жертв Господ­них: это постановление вечное. (Лев. 24, 9)

Оказывается, хлебы предложения, приносимые Господу от лица людей, предназначены в конечном счете священникам, т. е. самим людям! И это понятно: ведь Господь не нуждается ни в чем, поэтому все, Ему приносимое, указывает лишь на Его благодеяния роду человеческому. И Господь прямо говорит об этом через пророка:

Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе, ибо Моя вселенная и все, что наполняет ее. (Пс. 49, 12)

Памятуя о том, что хлебы должны стать пищей для священников, попробуем понять, что же они символизируют. Хлеб в Писании — образ слова Божия:

 

...Он смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа, живет человек... (Втор. 8, 3)

 

В приведенном стихе слово прямо сопоставляется с хлебом, ибо слово (или «внутреннее слово», т. е. мысль) для души — то же, что хлеб для тела.

Иными словами, стол с «хлебами предложения» символизирует внутреннюю речь, или мысль, обращенную к Богу, постоянно «воз­носимую» на Его алтаре. Как в хлебном тесте сливается воедино множество «песчинок» муки, так и все множество помыслов, размышлений, рассуждений человека должно слиться в гармоничном служении Создателю. Постоянное размышление об учении Божьем — вот путь разума к блаженству Богопознания:

 

Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец мой дает вам истинный хлеб с небес.

Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру. (Иоан. 6, 32-33)

 

В первом псалме так говорится о праведнике:

 

...В Законе Господа воля его, и о Законе Его размышляет он день и ночь! (Пс. 1,2)

 

Это значит, что не только вся воля праведника, а следовательно, и управляемые ею желания, т. е. вся эмоционально-волевая сфера, объемлются Законом (Торой), но и все размышления его, т. е. вся интеллектуальная сфера, — тоже «в Законе (Торе) Его» («בתורתו»<бэ-Торато>): вдохновляются и руководятся Законом Божьим. Таким образом, «хлеб жизни», посвящаемый Господу, т. е. благочестивые мысли и молитвенные слова, «возвращаются» к самому человеку, доставляя ему постоянную духовную радость...

Следующий жертвенник в Скинии — алтарь кадильный:

 

И сделай жертвенник для приношения курений, из дерева ситтим сделай его:

Длина ему локоть, и ширина ему локоть; он должен быть четырех­угольный; а вышина ему два локтя; из него должны выходить роги его... (Исх. 30, 1-2)

 

Жертвенник украшен четырьмя «рогами», означающими четыре стороны света (Зах. 1, 18-21), ибо с четырех сторон света возносятся к престолу Всевышнего молитвы, символизируемые ароматными воскурениями. В отличие от «медного» жертвенника во дворе Скинии, этот — «золотой»:

 

...Обложи его чистым золотом, верх его и бока его кругом, и роги его; и сделай к нему золотой венец вокруг... (Исх. 30, 3)

 

Насколько золото дороже меди, настолько молитвенное служение является более высокой ступенью духовной жизни, нежели «закла­ние» животных сил и «возложение их на алтарь», которое осущест­вляется «во дворе», до вступления внутрь самой Скинии (Евр. 9, 2).

Какие же воскурения должны совершаться на этом жертвеннике?

 

И сказал Господь Моисею: возьми себе благовонных веществ, стакти, ониха, халвана душистого и чистого Ливана, всего поровну... (Исх. 30, 34)

 

(Заметим, что в Синодальном переводе после слова «веществ» стоит двоеточие, хотя в оригинале под «благовонными веществами» имеется в виду особый род благовоний, а не «суммарное» название пере­численных далее четырех веществ.)

В этом отрывке описан состав благовонного воскурения (каж­дения), состоящего главным образом из компонентов растительных. По преданию, курение наполняло Скинию особым ароматом, умножавшим молитвенные силы души. Как бы «отзвуком» этого аромата является запах ладана, употребляемого доныне в церквях Востока и Запада.

Заметим, что воскурение состояло из пяти веществ, число которых напоминает и о пяти буквах имени «אלה׳ם» <Элогим>, и о пяти чувствах человека, и о Пятикнижии Моисеевом.

Пять чувств должны перед молитвой прийти в гармонию, чтобы согласно устремиться ввысь:

 

...И сделай из них искусством составляющего масти курительный состав, стертый, чистый, святый... (Исх. 30, 35)

 

Только тогда молитва становится «великой святыней» — в древне­еврейском оригинале «святым святых» («קדש  קדש׳ם» <кодеш кадашим>):

 

...И истолки его мелко, и полагай его пред ковчегом откровения в Скинии собрания, где Я буду открываться тебе: это будет святыня великая для вас... (Исх. 30, 36)

 

Каждая составная часть воскурения символизирует также и определенное состояние души, необходимое для молитвы. В совокуп­ности же они означают само молитвенное состояние, вне которого молитва не достигает своей цели -— «не поднимается к небу». Такое

соединение всех чувственных сил человека, его эмоционально-душев­ных способностей должно осуществляться только и исключительно для служения Богу. Иное применение «курения» — состояния полной самоотдачи — строго запрещено Писанием как могущее привести к идолослужению:

 

...Курения, сделанного по сему составу, не делайте себе: святынею да будет оно у тебя для Господа;

Кто сделает подобное, чтобы курить им, истребится из народа своего. (Исх. 30, 37-38)

 

Выражение «истребится из народа» означает в буквальном смысле «отрезание» души согрешившего от самого Источника жизни. Здесь употребляется глагол «כרת» <карат> — «отрезать», «срубать», «пресе­кать». Если человек делает «курение по сему составу», т. е. соединя­ет все лучшие силы души для служения «иным богам» — собственной гордыне, выгоде, эгоистическим страстям, — тогда как бы «разреза­ется» нить, соединяющая его жизнь со священным ее Источником, «срубается» дерево его жизни, питавшееся от Корня бытия (ср. Римл. 11, 16-18).

Рассмотрим теперь подробнее состав благовонного воскурения.

 

И сказал Господь Моисею: возьми себе благовонных веществ, стакти, ониха, халвана душистого и чистого Ливана, всего поровну... (Исх. 30, 34)

 

Словами «благовонные вещества» переведено древнееврейское «סמ׳ם» <самим>, означающее ароматные травы. Эти травы служат указанием на состояние души, которое должно сопровождать молитву: искрен­ность без малейшей примеси фальши. Аромат трав обладал свойством заглушать все иные запахи, подобно тому как искренность изгоняет всякое лицемерие.

«Стакти» — бальзам, ароматные капли, сочащиеся с дерева сти­ракса, называемого по-древнееврейски «נטף» <натаф> — «источающее». В символическом смысле «стакти» может означать очистительные слезы покаяния или умиления, сопровождающие молитву.

«Халван» — камедь, т. е. застывший клейкий сок экзотического растения «гальбена», по-древнееврейски «הלבנה» <гэльбена> — «убеляю­щий». Он означает то «убеление» души и очищение совести, которые достигаются путем искренней, действенной молитвы.

То же значение имеет и название «ливан» — древнееврейское «לבנה» <левона> — «белая»: имеется в виду особый ладан, или камедь ароматная, в настоящее время встречающаяся в Индии. Однако если «халван» указывает на процесс очищения души, достигаемого во время молитвы, то «ливан», упомянутый после него, символизирует чистоту самой молитвы, исходящей из глубины уже «убеленной», восходящей к престолу Божьему души.«Оних», или белемнит, добывался из древних окаменевших раковин. По-древнееврейски он называется «שחלת» <шэхелет>, от глагола «שחל» <шахаль> — «быть острым». В истолченном виде рако­вина добавлялась в курение для придания ему большей прочности. Она символизирует ту греховную, «окаменелую», «непробиваемую» «оболочку» сердца, из-за которой пророки Господни именовали сердце необращенного человека «каменным»:

 

И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное. (Иез. 36, 26)

 

Эта «затверделость», «окаменелость» сердца как бы мешает ему биться в унисон с ритмом Божественной любви, делает его закрытым для добрых побуждений. И поэтому раковину сжигают на огне, означающем порыв жаркой любви ко Всевышнему, огненный взлет чувства и мысли к Богу:

 

Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее... (Песн. II. 8, 7)

 

Окаменевшую оболочку «стирают в прах», измельчают в знак освобождения души и сердца от «окаменелости», внутренней замкну­тости, греховной сосредоточенности на эгоистических нуждах. И вот сердце, «покинув раковину», открывается в молитве пред Возлюблен­ным своим: оно скинуло стеснявшую, сдавливавшую оболочку и «расширилось», вмещая Бога, ближних и весь мир. Вспомним еще раз стих псалма, уже не раз приводившийся нами:

 

Потеку путем заповедей Твоих, когда Ты расширишь сердце мое. (Пс. 118, 32)

 

Итак, молитва содержит в равной доле («поровну») искренность намерения («благовонные вещества»), слезы покаяния («стакти»), убеляющую силу благодати («халван душистый»), чистоту («чистый ливан») и освобождение от пут эгоистического «окаменения» — свободу в Боге («оних»). Все эти пять частей «перемешаны» — только в совокупности они приводят душу в подлинное молитвенное состояние...

Интересно, что кроме четырех растительных компонентов в состав курения входил и пятый — животный («оних»). Согласно одному древнему толкованию, в Скинии употреблялись для служения вещества всех родов и видов: неорганические и органические, расти­тельные и животные, и при этом — наиболее благородные каждой разновидности. Мы встречаем в Скинии драгоценные камни и металлы, дерево и травы, смолы и раковины, козью шерсть и шкуры животных. Употребление «представителя» каждого вида веществ в Скинии имело целью, во-первых, «возвысить» всю совокупность подобных   веществ,   «одухотворить»   их,   символически   «вернуть   к Источнику жизни». И, во-вторых, этим Писание показывает, что Господу можно служить самыми разнообразными средствами, всеми свойствами души и ума, — лишь бы служение сопровождалось чистым и благородным намерением.

Агадическое предание утверждает, что Скиния представляла собой «отпечаток» вселенной, созданной за Шесть Дней. В Первый День были сотворены небеса и земля, символизируемые шатром Скинии и ее полом. Псалмопевец говорит, обращаясь к Создателю:

 

...Ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатер... (Пс. 103, 2)

 

Свод, или «твердь», — разделяющее воды пространство, созданное во Второй День, представлено в Скинии завесой, отделяющей Святое от Святого святых. Воды, «собранные в одно место» в Третий День, «представлены» медным умывальником, наполненным водой. Светила, созданные в Четвертый День, символизируются семисвечным светильником. Сотворенные в Пятый День «летающие» представлены херувимами, простирающими крылья над ковчегом. Животные и человек — создания Шестого Дня — представлены священниками и жертвенными животными. Наконец, Субботу символизирует священ­ный покой, царящий в Святом святых и в душе каждого, благоговей­но поклоняющегося Господу в Скинии...

Вернемся к предписаниям о «золотом» кадильном жертвеннике. Заметим, что Бог повелел Моисею поставить его «перед завесой»:

 

И поставь его пред завесою, которая пред ковчегом откровения, против крышки, которая на ковчеге откровения, где Я буду открываться тебе. (Исх. 30, 6)

 

Молящийся обязательно должен ощущать пред собой «завесу», т. е. присутствие тайны, — непостижимость Бога, Который невидим и сокрыт, — Бога, внемлющего молитве из Своей таинственной обители. Иисус Христос призывал людей служить Отцу сокрытому («Который втайне»):

 

Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. (Матф. 6, 6)

 

Обратим также внимание на взаимосвязь воскурений и зажигания меноры (семисвечника). О «золотом» жертвеннике сказано:

 

На нем Аарон будет курить благовонным курением; каждое утро, когда он приготовляет лампады, будет курить им;

И когда Аарон зажигает лампады вечером, он будет курить им: это — всегдашнее курение дред Господом в роды ваши. (Исх. 30, 7-8)

 

Древнееврейское выражение, переведенное как «когда он приготов­ляет лампады», точнее следует передать так: «при исправлении (или „улучшении") им лампад» — «בה׳ט׳בו  את־הנרת» <бэ-гейтиво эт-га-нерот>. Молиться человек должен, «исправляя» свой внутренний светильник, «снимая нагар», «поправляя фитили».

 

Светильник Господень — дух человека, испытывающий все глубины сердца. (Притч. 20, 27)

 

Словом «всегдашнее» (курение) переведено древнееврейское «תמ׳ד» <тамид> — «постоянство». Молитва должна быть постоянной, усердной, по возможности возобновляемой (или усиливающейся) в определенные часы дня (Пс. 54, 18).

Кроме повелений, связанных с «золотым» жертвенником, сущест­вуют и запреты:

 

Не приносите на нем никакого иного курения, ни всесожжения, ни приношения хлебного, и возлияния не возливайте на него. (Исх. 30, 9)

 

Как мы помним, жертвы животных должны быть принесены «заранее», перед входом в Скинию. Иначе говоря, животные силы должны быть усмирены и отданы на служение Богу еще в преддверии духовной молитвы. Запрет «иного курения» также понятен: только указанный Богом состав представляет точный прообраз правильного молитвенного состояния. Словами «приношение хлебное» переведено древнееврейское «מנחה»<минха> — «дар», или «приношение» расти­тельное, обычно мучное (ср. Лев. 2, 1-2). Мука означает отдельные, «рассыпанные», не связанные друг с другом, не осмысленные духовно мгновения нашей жизни. В приношении же хлебном мука смешива­ется с елеем — образом Духа Святого (I Иоан. 2, 27): благодаря Его присутствию моменты жизни составляют уже единое осмысленное целое. Это приношение также совершалось на медном жертвеннике — до вступления внутрь Скинии. Получить помазание Духа, осмыслить в Его свете свою жизнь человек должен еще до того, как приступит к духовной молитве. Наконец, возлияние вина означает радость, испытываемую человеком при жертвоприношении: освобождаясь от власти животных сил, дух исполняется блаженства, прежде ему неведомого. Однако и это — ступень, предшествующая духовной молитве, и посему предписано совершать возлияние вина не на «золотом» жертвеннике, а на «медном».

И еще одно важное предписание связано с «золотым» жертвен­ником:

 

И будет совершать Аарон очищение над рогами его однажды в год; кровью очистительной жертвы за грех он будет очищать его однажды в год в роды ваши. Это святыня великая у Господа. (Исх. 30, 10)

 

Здесь впервые упомянута церемония очищения всей Скинии в осенний праздник День Очищения (Йом гa-Киппурим), о чем мы подробнее будем говорить в лекциях по Книге Левит (гл. 16, 29-34 и 23, 27-32). Здесь же заметим только, что, поскольку воскурение на «золотом» жертвеннике означает молитву, указанная церемония Дня Очищения связана с очищением души для обновленного молитвенного служения.

Перейдем теперь к описанию меноры — семисвечника. Слово «מנרה» <менора> — «светильник» — образовано от глагола «נור» <нур> — «сиять», «светить». Обращаясь к ученикам, Иисус Христос сказал:

 

Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы.

И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.

Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного. (Матф. 5, 14-16)

 

Менора символизирует свет духа как в созданных Богом мирах-«обителях» (ср. Иоан. 14, 2), так и внутри человека. О свете, объемлющем и наполняющем все миры, говорится не только в начале Книги Бытия, но и в Евангелии от Иоанна:

 

И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.

Был Свет истинный, который просвещает всякого человека, при­ходящего в мир.

В мире был, и мир чрез него начал быть, и мир его не познал. (Иоан. 1, 5-10)

 

Осознанию человеком своей светоносной природы, образа Божьего в себе, его соединению со «Светом истинным» и должен был способ­ствовать образ меноры:

 

И сделай светильник из золота чистого; чеканный должен быть сей светильник; стебель его, ветви его, чашечки его, яблоки его и цветы его должны выходить из него... (Исх. 25, 31)

 

Коль скоро светильник символизирует проявление Духа Божьего — Духа жизни — во вселенной и в человеке, в его строении должны быть отражены все ступени развития жизни: ее зарождение (чашечки-завязи), расцвет (цветы), размножение (плоды)... Все эти изображе­ния, украшавшие менору, выходили из единого ствола, указывая на Бога как на Источник жизни:

 

В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. (Иоан. 1, 4)

 

«Корнем» и «стволом» бытия называется Бог в разных местах Писания. Например, у пророка Осии Он сравнивается с древом кипарисовым:

 

...Я буду как зеленеющий кипарис; от Меня будут тебе плоды. (Ос. 14, 9)

 

Именно такое «дерево жизни», т. е. таинственное присутствие Божьего Духа в мире, и символизирует менора с семью ветвями: шестью выходящими из ствола и седьмой — срединной.

 

...Шесть ветвей должны выходить из боков его: три ветви светиль­ника из одного бока его и три ветви светильника из другого бока его... (Исх. 25, 32)

 

Менора означает Семь Дней творения, семь каналов человеческого восприятия (пять чувств, разум и память), семичастное членение истории (по субботним годам), семь заветов и иные стороны и про­цессы бытия, связанные с мистическим семикратным счислением. Она свидетельствует о взаимной соотнесенности «правого» и «левого», о симметрии в мире... И золотой цвет ее — цвет царской власти — свидетельствует о присутствии Всевышнего во всех явлениях миро­здания, о единстве бытия в Нем:

 

...Яблоки и ветви их из него должны выходить: он весь должен быть чеканный, цельный, из чистого золота. (Исх. 25, 36)

 

Чашечки в виде цветочных завязей располагались симметрично по двум сторонам меноры:

 

...Три чашечки наподобие миндального цветка, с яблоком и цветами, должны быть на одной ветви, и три чашечки наподобие миндального цветка на другой ветви, с яблоком и цветами: так на всех шести ветвях, выходящих из светильника;

А на стебле светильника должны быть четыре чашечки наподобие миндального цветка с яблоками и цветами... (Исх. 25, 33-34)

 

Завязь, цветок и плод вместе присутствуют в узоре светильника, как и в нашем мире зарождение новой жизни происходит параллельно развитию уже существующей. Всего завязей 22 (четыре на стебле и 18, т. е. 3 х 6, на ветвях). Это соответствует 22 буквам древнееврей­ского (часто называемого еврейско-финикийским) алфавита — первого буквенного письма на земле, праотца всех остальных азбук, как западных (через греческое письмо), так и восточных (через арамей­ский алфавит). Согласно мистическому преданию, 22 буквы явились прообразами всех «элементов бытия», «первозвуками», из которых сложились имена всего, сотворенного Богом за Шесть Дней. Буквы символизируются 22 завязями, ибо содержат в себе в зачаточном состоянии образы всех вещей. Согласно классическим интерпретациям каббалистов, менора являет образ так называемого «древа сефирот» — как бы Божественного «плана мира», и все ее части намекают на нисхождение жизненных сил и духовных эманаций от высших миров к низшим по особым каналам.

Перечисление семи даров Святого Духа, также означаемых менорой, мы находим в Книге Исаии:

 

И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его;

И почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия... (Ис. 11, 1-2)

 

Дух Господень, как источник и средоточие всех даров, изобража­ется центральной ветвью меноры, а шесть перечисленных даров — остальными ветвями.

Пророк Захария узрел образ меноры, когда к нему обратился с вопросом ангел:

 

И сказал он мне: что ты видишь? И отвечал я: вижу, вот светиль­ник весь из золота, и чашечка для елея наверху его, и семь лампад на нем, и по семи трубочек у лампад, которые наверху его;

И две маслины на нем, одна с правой стороны чашечки, другая с левой стороны ее. (Зах. 4, 2-3)

 

Ангел объяснил пророку, что видение меноры представляет воздей­ствие Духа Божьего на ход истории:

 

Тогда отвечал он и сказал мне так: это слово Господа к Зоровавелю, выражающее: не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф. (Зах. 4, в)

Семь горящих лампад означают «семь очей Господа», иначе говоря, Провидение, проявляющееся в истории:

Ибо кто может считать день сей маловажным, когда радостно смотрят на строительный отвес в руках Зоровавеля те семь, — это очи Господа, которые обьемлют взором всю землю? (Зах. 4, 10)

 

Любимый ученик Иисуса Иоанн также узрел в видении менору:

 

Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и обратившись, увидел семь золотых светильников

И посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом... (Откр. 1, 12-13)

 

Сын Человеческий, находящийся «посреди семи золотых светиль­ников» (т. е. ветвей меноры; ср. Откр. 2, 1), — это воскресший и прославленный Богом Иисус. Он здесь вновь является в человеческом облике, что служит указанием на параллель между устройством меноры и внутреннего мира человека, находящегося «посреди» нее...

В той же Книге Откровения Иоанна описываются «семь светиль­ников огненных, которые суть семь духов Божьих» (Откр. 4, 5). Согласно одному толкованию, имеются в виду уже упоминавшиеся нами семь даров Духа Святого (Ис. 11, 1-2), а согласно другому —семь архангелов: Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил, Салафиил, Иегудиил и Варахиил (или Иеремиил — имена некоторых архангелов в преданиях варьируются; возможно, каждый носит несколько имен, соответствующих различным его служениям).

Итак, менора являет собой символ Духа Божьего (ср. Римл. 8, 16). Однако зададим вопрос: что же символизирует менора как особый жертвенник в Скинии наряду со столом и жертвенником кадильным? Что приносится на ней в жертву? Читаем:

 

И вели сынам Израилевым, чтобы они приносили тебе елей чистый, выбитый из маслин, для освещения, чтобы горел светильник во всякое время;

В Скинии собрания вне завесы, которая пред ковчегом откровения, будет зажигать его Аарон и сыновья его, от вечера до утра, пред лицем Господним. Это устав вечный для поколений их от сынов Израилевых. (Исх. 27, 20-21)

 

Самое «тонкое», «благородное» вещество возносится Богу «в жертву» в пламени меноры: чистый выбитый елей, добывавшийся, по преданию, из лучших, специально отобранных маслин.

И если «елей помазания», о котором мы еще будем говорить (Исх. 30, 22-25), означает помазание Духом Святым, т. е. дар, нисходящий свыше, то елей, горящий в светильнике, — знак служения Богу духа человеческого, очищенного и преображенного, знак своего рода квинтэссенции духовного служения. Дух человека, исполненный любви и мудрости, представлен в меноре в виде елея. Он соединяется с Духом Святым, на присутствие которого указывает горящий огонь. Действительно, Дух Божий в Писании уподобляется огню (Деян. 2, 1-4). Однако, чтобы в светильнике горел огонь, необходим чистый выбитый елей, изготовлявшийся с особым тщанием. Чтобы Дух Святой обитал в сердце, воспламеняя, просвещая и устремляя ввысь наш дух, необходим постоянный труд человека над самим собой — «выбивание» и «очищение» елея...

О елее сказано, что он должен быть «זך» <зах> — «чистый», «ясный». Только просветленный, очищенный от «примесей» низмен­ных страстей дух человека становится способен общаться с Духом Господним.

И еще одно качество елея упомянуто здесь: «כת׳ת» <катит> — «выбитый», от глагола «כתת» <катат> — «бить», «разбивать». Мно­гими «ударами» — страданиями и испытаниями — подготовляется наш дух к общению с Богом. Этот образ можно рассматривать как параллельный «сокрушенному духу» и «сокрушенному сердцу» (ср. Ис. 57, 15; Ис. 66, 2):

 

Жертва Богу — дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смирен­ного Ты не презришь, Боже. (Пс. 50, 19)

 

«Дух сокрушенный» подобен елею, очищенному от «бренной оболочки» — кожицы масличных ягод: ведь и он освободился от низменных влияний души и плоти. Поэтому подобно елею, он приносится «в жертву» Богу «в пламени меноры», т. е. в Духе Святом (Евр. 9, 14).                                                                                   

Из сказанного становится ясен смысл повеления:

 

И  вели  сынам Израилевым...   чтобы  горел  светильник  во  всякое время... (Исх. 27, 20)

 

В оригинале сказано: «להעלת  נר  תמ׳ד»? <легаалот нер тамид>, буквально — «чтобы возносить свет постоянный», т. е. чтобы человек постоянно «пламенел духом», не позволяя угасать святому воодушев­лению.

Особенно важно, чтобы светильник горел «от вечера до утра»:

 

...В Скинии собрания вне завесы, которая пред ковчегом откровения, будет зажигать его Аарон и сыновья его, от вечера до утра, пред лицем Господним. Это устав вечный для поколений их от сынов Израилевых (Исх. 27, 21)

 

«В ночи» — во мраке всемирной истории, во тьме земной жизни Дух Святой горит и светит, напоминая о грядущем Дне Незакатном когда уже не будет ночи (Откр. 21, 23-25)...