Продолжение

XLIII. Царь израильский Ииуй и его преемники. Пророк Иона. Падение царства Израильского и рассеяние десяти колен. Праведный Товит.

С истреблением дома Ахавова в обоих царствах яви­лась надежда на восстановление в них истинной религии, ревность к которой на первых порах показана была пра­вителями обоих царств. Но надежде этой не суждено бы­ло вполне осуществиться. Ииуй израильский был слиш­ком кровожаден для этого святого дела³¹, а Иоас иудей­ский еще был малолетен. Правда, Ииуй показал себя ревностным исполнителем воли Божией при вступлении на престол, и с своею обычною лютостью, собрав проро­ков Ваала под видом торжественного богослужения, умертвил их при самой жертве, идола разбил и капище его осквернил и разрушил; но сам он, все-таки, не мог вполне освободиться от нечестивой политики Иеровоама и потому не хотел вполне оставить идолослужения. По­этому, хотя за выказанную им ревность, основанной им династии обещана была устойчивость до  четвертого рода (династия его царствовала 111 лет), но в его именно цар­ствование началось и общее падение царства Израильско­го, которое, как не оправдавшее высших намерений Бо­жиих, с этого времени «Господь начал урезывать по час­тям», предоставляя их иноплеменникам, и особенно Азаилу сирийскому, который при Ииуе завладел всей заиорданской страной.

После 28-летнего царствования Ииуя, ему наследовал сын его Иоахаз³², который за свою преданность идолопо­клонству также подвергался нападениям сириян и изба­вился от них только своей пламенной молитвой. Милость Божия, однако же, не исцелила всех язв его совести и го­сударства, и он передал престол не более благочестивому своему преемнику — сыну Иоасу³³. При этом царе скон­чался пророк Елисей³⁴. Когда он приближался к смерти и лежал на одре болезни, его посетил царь Иоас и, вполне оценивая значение великого пророка в государстве, плакал над его постелью, приговаривая те самые слова, которыми сам Елисей прощался с возносившимся на небо Илией: «Отец мой, отец мой, колесница Израилева и кони его!» В утешение царю Елисей велел ему стрелять из лука в зем­лю, в знак того, что он победил сириян. Иоас выпустил только три стрелы и остановился, не веря в возможность одержать над сириянами более трех побед. Если бы он имел больше веры и упования на всемогущество Божие, то совершенно бы низложил их, — заметил ему умирающий пророк. Но и тремя одержанными победами над Венададом, сыном Азаила, Иоас возвратил отнятые у отца его владения, и смирил надменность иудейского царя Амасии. В его царствование совершилось последнее чудо Елисея. Чрез год после смерти пророка моавитяне сделали набег на землю Израильскую. В это самое время несли погре­бать покойника. Устрашенные набегом, носильщики бро­сили тело в первую попавшуюся гробницу, которая оказа­лась гробницей Елисея, и от соприкосновения с костями чудотворца мертвец ожил и встал.

Преемником Иоаса был сын его Иеровоам II, один из замечательнейших царей царства Израильского³⁵. Он цар­ствовал 41 год и за этот продолжительный период сумел на время восстановить могущество и блеск своего государ­ства. Это был царь воинственный, и, прежде всего, он на­правил свое оружие против хищных врагов своего царст­ва моавитян и аммонитян, которые, пользуясь безуряди-цами царства Израильского, стали опять расхищать его. Для наказания их, полки израильские переправились за Иордан, взяли Равву, столицу аммонскую, сожгли ее и за­хватили в плен самого царя с его главнейшими сановни­ками. Подобная же участь постигла и моавитян. После от­ступления израильтян от Кир-Харешета, столицы моавской, Меса конечно опять продолжал отказывать в дани израильтянам, а затем стал делать даже хищнические на­беги на израильскую землю. Теперь моавитяне должны были понести должное наказание. Иеровоам II в союзе с эдомитянами сделал грозное нашествие на них. Города их подверглись истреблению, и вопль населения пронесся по всей пустыне. Счастлив был тот, кто хоть нагим бежал в пустыню и спасся от гибели. Все, кто успели, бежали в го­ры, но множество было убито или продано в рабство. Са­мые виноградники, нивы и пастбища были выжжены и истреблены. Смирив эти мелкие хищные народы, Иерово­ам II выступил и против более могущественных врагов своего царства, именно сириян, и достиг в этом отноше­нии блестящих успехов. Пред его могуществом склонился даже самый Дамаск, столица Сирии, которую он принудил к сдаче. В этом отношении неожиданную помощь оказал ему Салманассар II ассирийский, который стеснил сирийского царя с востока, взяв с него огромную контри­буцию, подорвавшую силы государства. После этих побед у Иеровоама II не было сильных соперников на востоке. Оставалась только Финикия на северо-западе; но и эта страна истощалась от внутренних раздоров. Междоусоб­ные войны, заставившие, наконец, бежать знаменитую ца­ревну Элиссу, которая под именем Дидоны прославилась как основательница знаменитой финикийской колонии в северной Африке, именно Карфагена, подорвали могуще­ство Тира, который также подпал под власть Салманассара II. Что касается царства Иудейского, то царь его Охозия поддерживал с Иеровоамом II мир, вследствие чего между обоими царствами установились дружественные отношения, и Иерусалим и Самария соперничали лишь на поприще мирной промышленности и торговли. Матери­альное благосостояние государства вследствие этого до­стигло высокой степени. Самария разбогатела от военных добыч и торговли. Повсюду возвышались великолепные дома, внутренние стены которых, в подражание дворцу Ахава, обшивались плитками слоновой кости, привозив­шейся из Африки финикиянами. Комнаты наполнялись роскошною мебелью, отделанною тем же дорогим мате­риалом. Были особые прохладные дома для жаркого вре­мени года, и теплые дома для зимы. Превосходными ви­ноградниками покрывались прилегавшие к ним склоны гор. Все богатые равнины к востоку и западу от Иордана засевались разнородными хлебами и повсюду видны были сеятели и жнецы — каждые в свое время. Богатые люди обоего пола блистали изысканною роскошью; но вместе с тем, большинство населения находилось в нужде и бедно­сти. В то время как богатство немногих все возрастало, масса населения все более беднела. Огромное большинст­во населения уже не имело собственной земли, которая, вследствие всеобщего попрания законов Моисеевых, пере­ходила в руки богатых, и народ принужден был жить лишь наемною платою за обработку чужой земли, что низ­водило его на степень рабов.

Уже из последнего обстоятельства видно, что все внешние успехи Иеровоама II не имели для себя прочно­го обеспечения в религиозно-нравственном отношении, так как в общем он держался того же направления, ко­торое намечено было первым царем израильского народа, Иеровоамом I. Государственной религией по-прежнему оставалось поклонение Иегове, но под языческим симво­лом в виде священного тельца. В Вефиле, религиозной столице государства, был особенный храм со множеством священников и пышною обрядностью. Сделанная попыт­ка очистить религию от наиболее грубых наростов языче­ства не имела успеха, и идолопоклонство вторгалось со всех сторон. Даже идолослужение Ваалу, столь ревностно искорененное Ииуем, опять водворилось в различных го­родах страны. В самой Самарии было несколько капищ. Вновь открыто было в столице и капище Ашере. Женщи­ны по примеру идолопоклоннических народов приносиликурения пред постыдными символами богини и соверша­ли разгульные празднества. Изображения Ваала, сделан­ные из золота и серебра, воздвигались даже частными ли­цами. Дым идольских жертв курился на горных высотах, и идолослужение совершалось в священных дубравах. Бес­стыдством языческого культа вновь осквернялась земля обетованная. Девицы и женщины забывали женскую честь и делались блудницами при капищах. Все это пока­зывало, что сила зла окончательно водворилась в царстве Израильском, и блестящее царствование Иеровоама II было лишь последним и, притом, призрачным расцветом пред полным увяданием. Так именно и оказалось по смерти этого царя.

После его сравнительно благоустроенного царствова­ния, царство Израильское вновь поверглось в страшную неурядицу, во время которой престол сменялся рядом ца­реубийц-узурпаторов, в свою очередь делавшихся жертвою следующих узурпаторов. Могущество государства чрез это быстро падало, и оно само собою стремилось к разруше­нию, а между тем на востоке, за великой рекой Евфратом быстро росла и развивалась великая Ассирийская монар­хия, скоплявшая силы для завоевания мира.

Ассирийская монархия после временного ослабления, благодаря которому Давид мог распространить владычест­во израильтян до самой реки Евфрата, опять начала быст­ро развивать свое политическое могущество. На ассирий­ском престоле в столице монархии — Ниневии появляет­ся ряд знаменитых царей-завоевателей, которые начали предпринимать далекие походы. Первый удар они нанес­ли Сирийскому царству, которое и должно было положить оружие пред грозными завоевателями. Та же участь затем ожидала и царство Израильское. Но Бог хотел еще про­длить свое долготерпение по отношению к нему, а так как у народа израильского уже не было достаточных военных сил для противодействия завоевателям, то спасение его ос­тавалось только еще в силе нравственной, и вот предста­вителем этой именно силы явился пророк Иона, который послан был проповедовать ниневитянам смирение и пока­яние. Влияние пророков израильского народа и раньше простиралось за пределы его владений и признавалось да­же во враждебной Сирии, но теперь силу боговдохновен­ного слова посланников Иеговы должны были признать и жители далекой, гордой столицы могущественной Асси­рии. Посланничества этого устрашился даже сам пророк и хотел тайно бежать в Фарсис, далекую финикийскую ко­лонию в Испании; но во время бури, изобличенный море­ходами в своем грехе и выброшенный по жребию в море, он был пожран большою морскою рыбою, и только уже выброшенный ею на берег отправился к месту своего на­значения. Ниневия в это время находилась на вершине своего могущества и богатства. Это был один из величай­ших городов древности. Стены его грозно возвышались почти на пятнадцать сажен и были настолько широки, что по ним могли рядом скакать три колесницы, и они защи­щались 1 555 башнями, каждая до тридцати сажен высо­тою.  Занимаемое ею пространство было не менее ставерст в окружности.  Что касается населения, то о нем можно судить по тому, что в нем числилось 120 000 таких младенцев, которые не умели еще различать правой руки от левой. Как город языческий, Ниневия отличалась чрез­мерной гордостью и нечестием, и вот израильский пророк и должен был преподать ей урок смирения и благочестия. И проповедь его имела полный успех. Ниневитяне смири­лись и покаялись, признавая в Ионе вестника какого-ни­будь «неведомого Бога», которого, однако же, чтили языч­ники. Подробности этого знаменитого путешествия про­рока Ионы описаны в его книге, именно в «книге пророка Ионы».

Таким образом, на время была отвращена от царства Израильского опасность чужеземного завоевания и предо­ставлена возможность для покаяния и исправления. Но зло в нем восторжествовало окончательно. После Иерово-ама II идет ряд царей (Захария, Селлум, Менаим, Факия, Факей), которые быстро сменяются один за другим на престоле в Самарии, ознаменовывая свое кратковремен­ное правление нечестием и кровожадностью, все более ос­лабляя свое царство и подготовляя ему неминуемую ги­бель. Но Господь и тогда все еще не оставлял Своего на­рода без нравственного ободрения и посылал пророков, которые своею проповедью напоминали о попранном за­коне и своими пророчествами предостерегали о наступа­ющем гневе Божием. Таковы были относящиеся к этому времени пророки Амос (пастух фекойский) и Осия. Они уже ясно предсказывали о предстоящем пленении, и хотя смягчали это страшное предсказание пророчеством об из­бавлении, но в пророчествах их слышался неутешный плач о предстоящей участи. Обращаясь к народу израильскому, пророк Осия так говорил от лица Бога: «народ Мой закос­нел в отпадении от Меня, и хотя призывают его к горне­му, он не возвышается единодушно. Как поступлю с то­бою, Ефрем? Как предам тебя, Израиль? поступлю ли с тобою, как с Адмою, сделаю ли тебе, что Севоиму³⁶. По­вернулось во Мне сердце Мое; возгорелась вся жалость Моя». Грозными предостережениями народу служили и страшные естественные бедствия, как напр., землетрясе­ние, о котором предсказывал пророк Амос. Но все было напрасно. Нечестие и неправда переполнили чашу долго­терпения Божия, и тогда Господь попустил грозному заво­евателю положить конец царству Израильскому.

При Менаиме, 17-м царе израильском, совершилось первое нашествие ассириян, которые обложили израиль­тян тяжкою данью; при Факее, 19-м царе, ассирийский царь Феглаф-Фелассар, покорив царство Сирийское, вме­сте с тем завоевал и всю восточную сторону Иордана, и увел в плен жителей заиорданских колен. Но затем, чрез несколько лет, подобная же участь постигла и все осталь­ные колена царства Израильского. Это было при Осии, последнем, 20-м царе израильском, который, подобно своим предшественникам, достиг престола чрез царе­убийство³⁷. Когда он отказался платить ассириянам дань, то этим вызвал нашествие Салманассара, который поре­шил наказать его за восстание. Тогда в отчаянии Осия, вопреки прямому запрещению закона Моисеева, прибег к помощи Египта. В это время с особенною силою обнару­жилось соперничество между этими великими восточны­ми монархиями, и при дворе в Самарии была партия, ко­торая видела единственное спасение от ассириян в союзе с Египтом. Но этот союз лишь еще более раздражил Салманассара и даже испугал самого Осию, который, чтобы умилостивить грозного завоевателя, выехал ему навстречу и тем ускорил участь своего царства. Салманассар «взял царя под стражу и заключил его в дом темничный», а за­тем осадил и Самарию³⁸. Под стенами этого города после­довала отчаянная борьба, какою отличается вообще борь­ба погибающих народов. Крепкое положение давало воз­можность Самарии держаться против неприятеля в течение трех лет, так что сам Салманассар скончался, не дождавшись сдачи упорной столицы, и осаду закончил, как показывают ассирийские памятники, сын его Саргон. Он взял Самарию в девятый год царствования несчастно­го Осии и на памятниках ассирийских высокомерно го­ворит об этом: «Взглянул я на Самарию, и взял ее»³⁹. Что­бы совершенно обессилить страну и лишить ее возмож­ности восстания, Саргон значительную часть израильтян увел в плен и поселил в пределах Ассирийской монархии, где они и рассеялись среди различных племен этой гро­мадной монархии, а на место их в Палестину он пересе­лил язычников, из смеси с которыми образовалась сме­шанная народность, получившая впоследствии название самарян.

Так покончило свое существование царство Израиль­ское. Оно просуществовало 257 лет и имело 20 царей, но ни один из них не был достойным своего высокого при­звания в качестве представителя избранного народа: все были идолопоклонниками и нечестивыми изменниками религии Иеговы. «И прогневался Господь сильно на Изра­ильтян, и отверг их от лица Своего. Не осталось никого, кроме колена Иудина».

Но, несмотря на всеобщее распространение нечестия, среди израильского народа находились отдельные правед­ники, которые продолжали строго соблюдать законы Мо­исея и содержать истинную религию. Таков был правед­ный Товит из колена Неффалимова, который не только отличался праведностью и благочестием в своей родной стране, но не оставил своего благочестивого образа жизни и в плену, в Ниневии. За свои благодеяния бедствующим единоплеменникам он подвергся преследованию от асси­рийского правительства и затем пережил целый ряд испы­таний, которые закончились для него и его потомства пол­ным благословением Божиим. Поучительная история жиз­ни этого праведника подробно изложена в «книге Товита», которая принадлежит к числу неканонических книг ветхого завета.

XLIV. Цари иудейские Иоас, Ахаз, Езекия и Манассия. Пророк Исаия. Преобразовательная деятельность царя Иосии.

В то время, как царство Израильское, окончательно отвергнувшее закон Божий, неудержимо стремилось к не­избежной гибели, ускорявшейся возраставшим нечестием и идолопоклонством быстро сменявшихся в нем царей, в царстве Иудейском еще по временам просвечивала надеж­да на лучшее будущее. Там с возведением на престол ма­лолетнего Иоаса, единственного оставшегося в живых по­томка рода Давидова, под благотворным влиянием перво­священника   Иодая   началось   религиозно-нравственное возрождение народа⁴⁰. Молодой царь вполне следовал му­дрым советам первосвященника, восстановил храм в его прежнем благолепии и для упорядочения его доходов сде­лал денежный ящик у ворот храма для приношений. Бо­гослужение правильно совершалось в нем до самой смер­ти первосвященника Иодая, последовавшей в 23 год цар­ствования   Иоаса.   Но   со   смертью   первосвященника рушились и все добрые начинания. Владетельные князья иудейские,  которые,   видимо,   с  недовольством  сносили влияние первосвященника на царя, теперь постарались уничтожить это благотворное влияние и открыто стали подавать народу пример пренебрежения к храму Иеговы и идолопоклонства, к чему склонили и самого царя. Про­тив такого нечестия мужественно восстал пророк Захария, сын Иодая; но голос его был заглушен страшным преступлением, убийством, которое по приказанию царя совер­шено было над ним на самом дворе храма, между жерт­венником и храмом (2 Парал. 24:21; Матф. 23:35), — на том самом месте, где некогда отец пророка помазал на царство забывшегося теперь Иоаса. Умирая под градом камней, пророк вопил: «да видит Господь и да взыщет!» И Господь скоро взыскал за праведную кровь. Царство было наказано нашествием сириян, которые, истребив множе­ство народа и князей иудейских, принудили выдать себе сокровища храма, а Иоас, пораженный болезнию, убит был в постели своими приближенными и не удостоен да­же погребения в общей царской усыпальнице, где вместо него погребен был первосвященник Иодай.

Следующие иудейские цари Амасия, Озия  и Иоафам представляют странную раздвоенность в своем характере. Стараясь быть благочестивыми, они, в то же время, про­являют крайнее своеволие и непочтение к святыне, так что Озия дерзнул даже присвоить себе священническое право каждения пред жертвенником фимиама, за что и был поражен проказой. Тем не менее, они сумели возвес­ти государство на довольно высокую степень политическо­го могущества, и привели в данничество себе многие со­седние филистимские города и аммонитян. Но это могущество быстро разрушено было опять с восшествием на престол двенадцатого царя иудейского — Ахаза, сына бла­гочестивого Иоафама⁴¹. Он не только не последовал при­меру своего благочестивого отца, который боролся против возраставшего в народе нечестия и идолопоклонства, носам всецело отдался господствовавшему злу: воздвигал идо­лов Ваалу и приносил в жертву Молоху своих собственных детей в долине Еммоновой, «подражая мерзостям наро­дов, которых изгнал Господь пред лицем сынов Израилевых». Наказанием для него было опустошительное наше­ствие соединенных сил царя сирийского и израильского (Факея), которые,  нанеся страшное поражение войску иудейскому, потерявшему 120 000 человек, вместе с бога­той добычей захватили в плен 200 000 жен, сыновей и до­черей, хотя, по увещанию пророка Одеда, пленные и от­пущены были на свободу. Кроме того, царство Иудейское подверглось также нападению идумеян и филистимлян, которые,   пользуясь   несчастным   положением   царства, мстили ему за свое прежнее унижение от него и захвати­ли несколько укрепленных городов.  Но и этот тяжкий урок не образумил Ахаза. Видя себя в безысходном поло­жении, он не думал искать помощи единственного По­мощника избранного народа, а решился опереться на мо­гущественную Ассирию, сблизившись, таким образом, с монархией, которая пользовалась всяким случаем для за­воевания и поглощения всех соседних и враждебных, и дружественных ей государств. Ахаз не отступил от этого безумного шага и тогда, когда выступивший в это время пророк Исаия, прозревая в будущее, предсказывал, каким бедствием этот союз угрожал народу иудейскому, и пла­менно убеждал держаться единственного знамени спасе­ния — веры в имеющего приити Еммануила, что значить с нами Бог. В это именно время Исаия изрек свое знаменитое пророчество: «се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил»⁴². Союз с ассирияна­ми содействовал ускорению падения царства Израильско­го, но не принес никакой пользы для Ахаза, хотя он уни­женно пресмыкался пред могущественным Феглаф-Фелассаром II и отдал ему все свои сокровища, ограбив даже храм иерусалимский, который он после этого запер и та­ким образом прекратил богослужение, водворяя вместо него идолопоклонство с омерзительными жертвенниками идолам по всем углам Иерусалима.

Но еще не совсем погас свет благочестия на престоле Давидовом, и он опять воспламенился в лице сына и пре­емника Ахазова — Езекии⁴³. Тяжкие испытания и бедст­вия предыдущего царствования, а также и проповедь ве­ликого пророка Исаии заставили Езекию вспомнить слав­ный   пример   своего   великого   предка   Давида,   этого истинного «светильника Израилева». С восшествием на престол он порешил восстановить богослужение в храме и благочестие в народе. Открыв запустевший храм и восста­новив в нем весь богослужебный порядок,  Езекия для оживления религиозно-нравственного сознания в народе постановил торжественно отпраздновать Пасху, на кото­рую пригласил не только своих подданных, но и жителей царства Израильского. Одушевленный религиозною ревно­стью, Езекия приступил к разрушению всех жертвенников и притонов идолопоклонства, и разрушил даже медного змия, который в глазах невежественного народа стал слу­жить предметом суеверного поклонения. Затем, сильный верою и упованием на Бога, он низверг ассирийское иго, принятое на себя его отцом Ахазом, изгнал из пределов своего царства хищных филистимлян и с мужеством и упованием встретил страшную весть о нашествии асси­рийского царя Сеннахирима, который выступил с огром­ным войском, чтобы наказать его за непокорность. Чтобы избавить страну от опустошения, Езекия попытался отвра­тить гнев Сеннахирима уплатой ему военной контрибуции в 30 талантов золота и 300 талантов серебра. Но это лишь на время удовлетворило разгневанного завоевателя, и он, услышав  о  сношениях  Езекии  с египетским фараоном Тиргаком, решил окончательно разгромить непокорного царя иудейского, тем более, что данный им пример непо­корности нашел отголоски и в соседних странах, которые также отложились от Ассирии. И вот грозная армия Сен­нахирима уже осадила Иерусалим. Но город Давидов со своими твердынями был неприступен. Тогда царь асси­рийский приступил к правильной осаде его. Вокруг горо­да были построены высокие башни, с которых стрелки могли причинять вред жителям. Для самого Сеннарихима был выстроен великолепный павильон, с которого гордый монарх, сидя на своем блистательном троне, лично наблю­дал за осадой и ожидал окончательной победы. Положе­ние Езекии становилось безвыходным и падение города неизбежным.  В этой крайности он опять с пламенной мольбой обратился к Господу и утешен был уверением пророка, что молитва его услышана и государство его в бе­зопасности. И действительно, в следующую же ночь между ассириянами произошло какое-то таинственное пора­жение, постигшее не только всех храбрейших воинов, но и самого главнокомандующего. Сам гордый царь должен был поспешно снять осаду и отступить, и со стыдом воз­вратился в свое государство.

На воздвигнутых им в Ниневии памятниках (ныне открытых и прочитанных) он подробно описывает этот свой поход, упоминает даже о взятой с Езекии контрибу­ции, но из понятной гордости совершенно умалчивает о своем позорном отступлении от стен Иерусалима. По воз­вращении в Ниневию он был убит своими собственными сыновьями. От чудесного поражения под стенами Иеруса­лима у ассириян пало 195 000 человек, чем сильно ослаб­лено было могущество царей Ассирии.

Благоволение Божие к Езекии было подтверждено еще одним чудесным знамением, когда во время его тяж­кой болезни тень солнечных часов передвинулась назад на десять ступеней — в подтверждение предсказания Исаии, что он выздоровеет от своей болезни. Он действительно выздоровел и получил от Меродоха Баладана, независимо­го царя Вавилонского, поздравление чрез посредство пыш­ного посольства, в числе которого, вероятно, находились и халдейские мудрецы, желавшие исследовать чудесное и за­гадочное для них явление передвижения тени. Посольство это вместе с тем, вероятно, имело ввиду и политическую цель — войти с Езекией в соглашение для совместного низвержения ассирийского ига. Езекия принял посольство с необычайным радушием и открыл ему все свои сокровища, вероятно увеличенные вследствие оставленной бе­жавшим Сеннахиримом богатой добычи. За это неосто­рожное тщеславие, которой могло возбудить алчность чу­жеземцев, царь получил от пророка Исаии укор, сопро­вождаемый предостережением о наказании. Внутренние смуты в Ассирии дали Езекии возможность спокойно про­вести остальные годы своего царствования. Казна его бы­ла богата, народ также благоденствовал. Царь укреплял го­рода и снабдил Иерусалим новым водопроводом, и, нако­нец,   после   29-летнего   царствования   «почил   Езекия   с отцами своими, и похоронили его под гробницами сыно­вей Давидовых, и почесть ему воздали по смерти его все иудеи и жители Иерусалима». С его смертию кончилась и историческая слава и политическая независимость царства Иудейского. Ему наследовал Манассия, неверие и преступ­ления  которого,  главным образом,  навлекли  на  иудеев ожидавшие их странные бедствия.

В лице Манассии на престоле Давидовом воцарилось дикое нечестие и безверие⁴⁴. Вступив на престол 12-лет­ним мальчиком, он всецело подпал влиянию своих негод­ных приближенных, которые успели привить ему все свои худые качества. Придя в совершеннолетие, Манассия на­чал с ревностью  восстановлять  идолопоклонство  и  сам первый показывал пример идолослужения и связанных с ним пороков и суеверий. «Подражая мерзостям» ханаан­ских народов, он «провел сына своего чрез огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и волшебни­ков; много сделал неугодного в очах Господа, чтобы прогневить Его». Нечестие свое он завершил тем, что истукан Астарты, богини распутства и всякой нечистоты, поставил в самом храме Бога Всевышнего! Всем этим царь развра­тил свой народ до того, «что они поступали хуже всех на­родов, которых истребил Господь от лица сынов Израилевых». Вместе с нечестием Манассия отличался кровожад­ною жестокостью, и когда пророки стали обличать его, он пролил «весьма много невинной крови, так что наполнил ею Иерусалим от края до  края». Среди других пророков от его кровожадной руки погиб мученическою смертию и маститый пророк Исаия, который, по преданию, был рас­пилен пополам, запечатлев таким образом своею кровию истину своего пророчества, не умолкавшего в течение цар­ствования  пяти  царей   иудейских   (на  протяжении  по меньшей мере 60 лет). С ним смолкло слово пророков, и остались только «немые псы»,  как язвительно  называл Исаия мнимых пророков, потворствовавших порокам не­честивого царя. Но долготерпение Божие истощилось. Для наказания  царственного  нечестивца  явился   Есаргаддон, объединивший под своею властию Ассирию и Вавилонию. На 22 году царствования Манассии он осадил Иерусалим, взял Манассию в плен и в оковах увел его в Вавилон. Су­ровость постигшего его тюремного заключения пробудила в нем покаяние; по восстановлении на престоле он старал­ся хоть отчасти загладить свое прежнее нечестие и восста­новил богослужение в храме. Его прежние дела, однако же, лишили его чести погребения в царской усыпальнице, и имя его сделалось ненавистным в потомстве. Мрачное время царствования Манассии ознаменова­лось одним доблестным делом, которое показало, что еще не совсем погасла вера в Промысл Божий в израильском народе и что среди него еще были люди, сильные верою и как ее плодом — геройскою самоотверженностью в за­щиту народа. Это именно знаменитый подвиг Иудифи, рассказываемый в книге ее имени. По этому рассказу, в 18-й год царствования Навуходоносора, царствовавшего над ассириянами в великом городе Ниневии, на Палести­ну сделал нашествие ассирийский полководец Олоферн и, подозревая остатки израильтян в измене, начал истреб­лять все огнем и мечем. Такая же участь угрожала и го­роду Ветилуе, запиравшему путь из равнины Ездрилон-ской в Иудею. Стесненные крепкой осадой, жители на­меревались уже сдаться; но вот явилась Иудифь, которая, устыдившись за малодушие своих сограждан, порешила показать им пример древней доблести. Безоружная, она отправилась в лагерь неприятелей, и, упоив вином Олоферна, увлекшегося ее красотой, собственноручно отсек­ла ему голову, которую и принесла в виде трофея своим согражданам; неприятели между тем, пораженные нео­жиданною смертию своего полководца, пришли в ужас и в беспорядке бежали из Палестины. — Это событие, по всей вероятности, относится ко времени пребывания Ма­нассии в плену вавилонском, когда Иудея и примкнувшие к ней остатки израильского народа находились под управ­лением первосвященника Иоакима. Если так, то под име­нем Навуходоносора разумеется Ассурбанипал, который, будучи в это время властелином Вавилона, мог носить в качестве титула и имя Навуходоносора, в честь вавилон­ского бога Набу⁴⁵.

Наследовавший ему сын его Амон⁴⁶, во всем подра­жавший примеру своего нечестивого отца, царствовал только два года и пал жертвою заговора своих приближен­ных, очистив место для своего малолетнего, но достойно­го сына Иосии.

Иосия взошел на престол в восьмилетнем возрасте и царствовал 31 год⁴⁷. С его именем связана одна из самых славных страниц в Библейской истории. В его лице как бы вспыхнул последний отблеск угасавшего «светильника Израилева». Время его малолетства ознаменовалось самым мрачным господством развращения и безбожия; но уже в восьмой год своего царствования, в 16-летнем возрасте, Иосия «начал прибегать к Богу Давида, отца своего», а в двенадцатый год своего царствования прямо приступил к истреблению идолопоклонства, и не только в пределах своего царства, но и других колен. По его повелению и в его личном присутствии повсюду были разрушены «жерт­венники Ваалов и статуи, возвышавшиеся над ними; и по­священные дерева он срубил; и резные и литые кумиры изломал, и разбил в прах, и рассыпал на гробах тех, кото­рые приносили им жертвы. И кости жрецов сжег на жертвенниках их, и очистил» не только Иудею и Иеруса­лим, но и землю Израильскую⁴⁸. Затем, по возвращении в Иерусалим, он приступил к восстановлению и очищению храма.   Это  благочестивое  дело  увенчалось  необычайно важным событием. Первосвященник Хелкия, под руко­водством которого производилось восстановление и очи­щение храма, нашел там «книгу закона Господня, данную рукою Моисея». Когда благочестивый царь приступил к чтению этого давно забытого закона, он ужаснулся при виде того, как далеко жизнь избранного народа уклони­лась от заповедей Божиих и какой страшный гнев Божий ожидает за это. В отчаянии он разодрал одежды свои и об­ратился к пророчице Олдане (второй пророчице после Деворы) с просьбою изъяснить ему смысл многих непонят­ных, но поразивших его мест закона. Уверившись из ее объяснения в неизбежности праведного гнева Божия за нечестие и милости к себе за благочестивую ревность, Иосия созвал всенародное собрание и велел священникам чи­тать ему открытую книгу закона, и затем, торжественно возобновив завет народа с Богом, он еще с большею рев­ностью принялся за искоренение остатков идолопоклонст­ва. Он сам отправился в Вефиль, где впервые Иеровоам ввел идолослужение, заразившее потом всю обетованную землю, и истреблением там не только всех принадлежно­стей языческого культа, но и самих жрецов, в точности ис­полнил сделанное о нем некогда предсказание Иеровоаму. По возвращении в Иерусалим Иосия совершил Пасху, со­гласно постановлению новооткрытого закона, и с такою торжественностью, с какою она уже не совершалась до са­мого падения царства. Ввиду всего этого царство Иудей­ское как бы вновь возрождалось к жизни и славе, тем бо­лее, что этому временно благоприятствовали и внешние политические обстоятельства. Ассирийская монархия окончательно падала, и на место ее выступала и усилива­лась монархия Вавилонская. Последний ассирийский царь Сарак⁴⁹, осажденный в своей столице Ниневии (около 625 г. до Р.Х.) соединенными силами Мидии, Вавилонии и Египта, не видя другого исхода, сжег себя во дворце со всеми своими женами и сокровищами. С Египтом все еще поддерживалась заведенная прежними царями дружба, и Иосия мог замышлять о восстановлении царства Давида и Соломона. Но час падения царства Иудейского уже про­бил, и все начинания Иосии окончились его несчастною смертию во время стычки при Меггидоне с войском еги­петского фараона Нехао, которому он вздумал воспрепят­ствовать на его пути к Евфрату. «И умер он, и похоронен в гробницах отцов своих. И вся Иудея и Иерусалим опла­кали Иосию», который был почти последним и после Да­вида лучшим и благочестивейшим из иудейских царей. Плачевные песни, которыми сопровождалось погребение Иосии, сделались историческим достоянием народа и, со­бранные в особую книгу, долго употреблялись в народе.

«Оплакал Иосию и Иеремия (пророк) в песне пла­чевной». Время царствования благочестивого Иосии озна­меновалось возрождением пророчества, которое совсем смолкло при двух его нечестивых предшественниках. К этому времени относится деятельность пророков Наума, Софонии, Аввакума и величайшего из них — Иеремии. Пророческая деятельность его началась в 13-й год царст­вования Иосии. Хотя имя его только однажды упомянуто в истории царствования Иосии, но все содержание его пророческой книги доказывает, что он своею проповедию ободрял царя и народ в деле религиозно-нравственного преобразования. Б своих пламенных пророчествах он ясно предсказывал приближающееся разрушение и грозно изобличал ту партию в Иерусалиме, которая при надвигав­шейся политической грозе хотела искать спасения в про­тивозаконном союзе с Египтом.

XLV. Падение царства Иудейского. Пророк Иеремия. Гибелъ Иерусалима. Пленение Вавилонское.

По смерти Иосии царство Иудейское в действитель­ности подпало под владычество Египта, фараон которого Нехао сумел настолько поднять могущество своего госу­дарства, что пред ним трепетали даже воители месопотамские. Он овладел всею северною Сирией, составлявшей провинцию Ассирии, и, чтобы удержать ее за собою, уст­роил военный стан на берегу Оронта, близ Имафа. Имея в виду главного противника — Ассиро-Вавилонию, фара­он на время оставил царство Иудейское без всякого вни­мания. Иудеи воспользовались этим обстоятельством и, воображая себя еще самостоятельным государством, при­ступили к избранию нового царя, которым и избран был четвертый сын покойного Иосии — Селлум⁵⁰, предпо­чтенный другим вероятно потому, что он был от наибо­лее любимой жены покойного царя. Помазанный на царство, Селлум, по обычаю, получил новое священное имя Иоахаз — «поддерживаемый Иеговою». Но его царство­вание продолжалось лишь до тех пор, пока от фараона Нехао не прибыли послы, возвестившие народу неблагос­клонность фараона к этому произвольному выбору и на­поминавшие ему о его вассальном положении по отноше­нию к фараону. Противодействие могущественному вои­телю было бы бесполезно, и Иоахаз был уведен в плен — в военный стан фараона. Оттуда, по-видимому, он был от­правлен в Египет, где и оставался в качестве пленника до самой смерти. Лучше бы умереть ему на поле битвы, по­добно своему отцу. Это был юноша энергичный и много-обещавший, «молодой лев, ставший ходить между львами и научившийся ловить добычу». Но иноземный властелин «посадил его в клетку на цепи и отвел его в крепость, что­бы не слышен уже был голос его на горах Израилевых» (Иерем. 19:6, 9). Говоря о его судьбе, пророк Иеремия восклицал: «не плачьте об умершем и не жалейте о нем; но горько плачьте об отходящем в плен, ибо он уже не возвратится, и не увидит родной страны своей» (22:10). На место низвергнутого царя фараон поставил Елиа-кима⁵¹,  второго сына Иосии,  на тяжелых условиях  — ежегодной уплаты огромной дани. Этот ставленник фара­она (переименованный в Иоакима) обязался уплачивать своему властелину сто талантов серебра и один талант зо­лота, — сумму, которая была невыносима для маленького царства Иудейского, и, тем более тяжелую, что она взима­лась с беспощадною строгостью. Но и этою данью не ограничивались тягости народа. Сам царь, стараясь жить с царскою пышностью, делал и со своей стороны новые на­логи на народ, которые взимал при помощи военной си­лы. Он построил себе новый дворец в Иерусалиме и на построение употреблял даровой труд народа, вынуждав­шегося к тому силой. Понятно, что такой царь мог толь­ко ускорить гибель своего государства. Все эти бедствия должны были действовать на народ вразумительно и обра­щать его взоры к единому истинному Царю Израиля; но увы — зло прежнего идолопоклонства уже настолько от­равило совесть народа, что он в самых этих бедствиях стал видеть себе мщение со стороны отвергнутых при Иосии богов. Ему казалось, что он был счастливее, когда покло­нялся Ваалам и Астартам. Нашлись люди, которые стали проповедовать восстановление язычества. «Будем, говори­ли они, кадить богине неба и возливать ей возлияния, как мы делали, мы и отцы наши, цари наши и князья наши, в городах Иудеи и на улицах Иерусалима; потому что, прибавляли они, тогда мы были сыты и счастливы, и беды не видели» (Иерем. 44:17). Иоаким, конечно, охотно присоединился к этому движению, и идолопоклонство вновь стало быстро водворяться в земле. Кроме ханаан­ских идолов введены были и идолы египетские. В самых подвалах храма Иерусалимского поставлены были священ­ные животные, боги покровителя Иоакимова, фараона, и им возносились курения. У северных врат храма женщи­ны вопили об исчезновении финикийского бога Адониса, чтобы при отыскании его предаваться самому бесстыдному распутству. Еще хуже того — во внутреннем дворе, между портиком и святилищем, собирались языческие жрецы, которые, обратившись лицами к востоку, боготво­рили восходящее солнце как своего бога Ваала. Боги в Иу­дее сделались столь же многочисленными, как и города. Идолы из золота и серебра, дерева и камня боготворились и в частных домах. Высоты холмов курились от идолопо­клоннических жертвоприношений. Рощи осквернялись позорными капищами Астарты. В долине Гинномовой, под самыми стенами Иерусалима, опять раздавалось дикое торжество безумцев, приносивших своих детей в жертву Молоху. Сообразно с таким религиозным состоянием бы­ло столь же ужасно и состояние нравственное. Страницы книг современных пророков поражают изображением бездны нравственного падения общества. Вокруг пророков Иеремии, Варуха и Аввакума еще группировался малень­кий кружок людей, преданных Иегове, но они бессильны были остановить все более распространявшийся поток зла. За свою верность религии они подверглись притеснениям и гонениям. Самая жизнь становилась для них бременем, и они хотели бы найти себе убежище даже где-нибудь в дебрях пустынь, чтобы только избавиться от зла. Но долг служения удерживал их на месте. Некоторые из пророков и их последователей должны были вынести тяжкие гоне­ния и страдания. Иеремия заключен был в колоду и бро­шен в подземную водосточную яму, обращенную в тюрь­му, и принужден был для спасения своей жизни бежать из Иудеи; пророк Урия за свое обличение царя и народа подвергся также преследованию от Иоакима, который хо­тел предать его смерти. Спасаясь от мщения царя, Урия бежал в Египет, но по просьбе Иоакима он выдан был еги­петским правительством и гнусно умерщвлен в Иерусали­ме. Самая природа как бы возмущалась совершавшимся на земле беззакониям, и небо не давало дождя, так что страну постигла страшная засуха, которая, по объяснению пророков, была именно наказанием за беззакония. Суббо­та совершенно не соблюдалась и этот священный день проводился на рынке, в торговле и разгуле. За все это, по предсказанию пророков, царство Иудейское должно было подвергнуться величайшим бедствиям от внешних завое­вателей, и к этому именно приведет союз с Египтом. Но подобная проповедь делала только самих проповедников-пророков еще более ненавистными народу, который пре­зирал их и гнал как нарушителей общественного порядка. Между тем, быстро надвигалась гроза. Ниневия уже пала, и все могущество Месопотамии сосредоточилось в Вавилоне. Навуходоносор, сын основателя Вавилонской монархии Набополассара, предводительствуя войсками от­ца, не только дал отпор египетскому фараону, который продолжал заявлять свои притязания на Месопотамию, но и нанес ему решительное поражение в битве при Каркемише на Евфрате. Тогда пред этим новым завоевателем открылся свободный путь к Средиземному морю, и он двинулся для подчинения себе всех народов и стран, кото­рые, составляя некогда данников Ассирии, затем подпали под власть Египта и теперь, по наследству, должны были перейти во власть Вавилонии. На этом пути грозного за­воевателя лежала и Палестина, которая неминуемо долж­на была сделаться его добычей. Эту опасность яснее всех предвидел пророк Иеремия, который и предсказал, что Вавилон сокрушит царство Иудейское и народ будет отве­ден в плен, в котором и останется в течение семидесяти лет (Иерем. 25). Такое бедствие должно было служить сильным побуждением к религиозно-нравственному подъ­ему, чтобы умилостивить разгневанного Иегову; но жестоковыйный народ оставался в своем нечестии и беззаконии. Наконец, чтобы как-нибудь пробудить дремлющую со­весть народа, пророк написал свои пророчества на особом свитке и велел громко читать их при входе в храм, где по­стоянно толпились богомольцы. И он достиг, отчасти, сво­ей цели. Страшные пророчества заставили трепетать всех. Но только когда уже Навуходоносор приближался к Ие­русалиму, все убедились в истинности пророчества Иере­мии. Устрашенный народ огласил воздух молитвами и во­плями. Тревога распространилась по всему городу. Варух, читавший пророческий свиток при входе в храм, потребо­ван был во дворец, где его заставили прочитать пророче­ство пред самим царем, который в это зимнее время жил в теплых палатах своего великолепного дворца. Можно было надеяться, что царь, услышав грозные слова пророче­ства, преклонится пред велением Промысла и раскается. Но надежда не оправдалась. Услышав предсказание о ги­бели царства, царь в раздражении вырвал свиток из рук чтеца, сам изрезал его в куски и бросил в топившуюся печь, желая этим показать свое презрение к тому, что ему казалось пустыми бреднями полоумных людей. Сами про­роки должны были бежать от царя, который грозил им примерным наказанием за нарушение спокойствия царя и города. Тогда изречено было ему новое пророчество Иере­мией, который предсказал, что за такую самонадеянность и неверие царь не передаст лично престола Давидова сво­ему сыну, что его тело будет выброшено непогребенным на улицах, и только после разложения будет погребено «ослиным погребением», и никто не произнесет о нем обычных причитаний: «увы, государь!» — «увы, его вели­чие!»... Предсказание это скоро оправдалось во всей своей ужасной точности.

Вторгшись в Палестину, Навуходоносор потребовал от Иоакима подчинения, и устрашенный царь поспешил от­казаться от египетского фараона и передаться Вавилону. Таким быстрым подчинением он на время отвратил ги­бель своего государства и, если бы оставался верным свое­му новому властелину, мог бы удержать за собою престол до конца жизни. Но он поддался внушениям египетской партии в Иерусалиме, и по ее совету чрез три года отло­жился от вавилонян и опять передался фараону Нехао. Лишь только донеслась об этом весть до Навуходоносора, как он быстро явился пред воротами Иерусалима, кото­рые устрашенный царь без сопротивления отворил пред грозным воителем, надеясь этим хоть отчасти смягчить гнев его. Но он все-таки должен был заплатить тяжелый штраф и с печалию видел, как вавилонский воитель захватил с собою все дорогие сосуды и отправил их в Вавилон. Вместе с тем, завоеватель захватил в плен несколько тысяч народа и нескольких знатных юношей в качестве залож­ников, предполагая в то же время дать им халдейское об­разование и сделать из них, впоследствии, верных слуг престола. Между этими юношами был Даниил с его тре­мя товарищами — Ананией, Азарией и Мисаилом, после­дующая судьба которых сделала их знаменитыми в исто­рии⁵². Это было так называемое первое пленение, которое и считается началом семидесятилетнего плена Вавилонско­го. Сам Иоаким чрез несколько лет погиб бесславною смертию. Своими новыми интригами в пользу фараона он опять вызвал гнев вавилонян, которые взяли Иерусалим, заковали в цепи непокорного царя для отправления его в Вавилон; но он скоро был убит в самом Иерусалиме, и те­ло его, по иудейскому преданию, было выброшено на ули­цу и только после уже предано «ослиному» погребению.

Между тем, смерть Набуполассара заставила Навухо­доносора поспешить с возвращением в Вавилон для обес­печения за собой престола, чем на время было отсрочено окончательное падение царства Иудейского. Изменничес­кие сношения нового царя Иехонии⁵⁵ с Египтом, однако же, снова вызвали нашествие Навуходоносора, который лично явился под стенами Иерусалима, и город спасен был от разрушения только сдачей царя со всеми его же­нами и приближенными. Все они вместе со множеством лучших воинов и ремесленников, в числе 10 000 человек, отведены были в Вавилон. Среди пленных были пророк Иезекииль и Семей, дед прославившегося впоследствии Мардохея. В Иудее осталось лишь бедное и низшее насе­ление. Это событие называется великом пленом. Но с ним еще не вполне закончилось существование царства Иудей­ского. Для управления жалкими останками его поставлен был Навуходоносором третий сын благочестивого Иосии Матфания, переименованного в Седекию⁵⁴. Во время свое­го одиннадцатилетнего царствования он злоупотреблял властию даже больше своих жалких предшественников. В девятый год царствования он, несмотря на мудрые предо­стережения пророка Иеремии, вздумал свергнуть вавилон­ское иго и опять завел сношения с Египтом. Навуходоно­сор в последний раз явился под стенами Иерусалима и на­чал его осаду⁵⁵. Иерусалим отчаянно защищался в течение полутора лет, и являлась даже надежда на избавление, осо­бенно когда дошло известие, что на выручку его выступил египетский фараон. Но Навуходоносор быстрым движе­нием настиг и разбил египтян и затем еще крепче обло­жил Иерусалим. В городе начался страшный голод. Не вы­держали, наконец, и стены. В одном месте сделан был пролом, чрез который и вторглись вавилоняне. Седекия думал спастись бегством, но был схвачен и приведен к На­вуходоносору, Его дети были убиты пред его глазами и сам он был ослеплен. Бездетный и слепой, последний царь иу­дейский был отведен в плен и заключен в тюрьму. Иеру­салим затем подвергся беспощадному мщению победите­ля. Он вместе с храмом и дворцами разрушен был до ос­нования,   и   все   сокровища,   не   исключая   знаменитых бронзовых колонн, достались в добычу неприятелю и уве­зены в Вавилон. Первосвященники были убиты, а большая часть остального населения уведена в плен. Это было в 10 день пятого месяца, в 19 год царствования Навуходоносо­ра, и этот страшный день падения города Давидова досе­ле у иудеев воспоминается строгим постом.

Жалкие останки населения, оставленные Навуходоно­сором для обработки земли и виноградников под управле­нием Годолии, были потом, после произведенного ими возмущения и убиения правителя, уведены в Египет, и та­ким образом окончательно опустела земля иудейская.

Все постигшие царство Иудейское бедствия были за­ранее предсказаны пророком Иеремией, и он был очевид­цем страшного исполнения своего предсказания. Падение Иерусалима пророк оплакал в глубоко трогательных пес­нях, которые составляют книгу «Плач Иеремии». Сам пророк скончался в Египте, куда он насильственно уведен был вместе с остатками иудейского населения.

XLVI Внутреннее состояние избранного народа в VII периоде. Состояние окружающих народов. Летосчисление.

Период разделения избранного народа на два враж­дебных между собою царства повлек за собою не только ослабление политического могущества народа, но и паде­ние его в религиозно-нравственном отношении. Та склонность к нечестию и идолопоклонству, которая проявлялась в народе и во время монархии, не находила противовес в благочестии царей, наблюдавших (в лучшие годы своего правления) за исполнением религиозно-нравственных за­конов Моисея, с разделением царства получила государст­венное одобрение и поощрялась всем направлением поли­тики в царстве Израильском. Цари последнего, начиная с Иеровоама, выставили идолопоклонство как знамя своей политической независимости, и в видах упрочения своего престола всеми средствами отчуждали народ от храма ие­русалимского. При таком направлении царство Израиль­ское было навсегда потеряно для домостроительства Бо­жия, и хоть Бог, по Своей великой милости, воздвигал в нем великих пророков, будивших своею проповедью и чу­десами преступно-дремлющую совесть царей и народа, но их проповедь уже не могла отвратить этого царства от то­го пути религиозно-нравственного заблуждения, на кото­рый оно вступило и который неминуемо вел его к поги­бели. Все лучшие надежды сосредоточились тогда в царст­ве Иудейском, в столице его Иерусалиме, «который Бог избрал Себе для пребывания там имени Его». Но «и Иу­да также не соблюдал заповедей Господа Бога своего, и по­ступал по обычаям израильтян, как поступали они» (4 Цар. 17:19). Тогда стало очевидно, что и царство Иу­дейское не может быть верным носителем вверенного из­бранному народу обетования, и оно также должно было погибнуть, но не навсегда. В нем оставалось все-таки боль­ше здоровых религиозно-нравственных задатков, и потому, хотя оно также, как и царство Израильское, подверг­лось разрушению, и народ был отведен в плен, но плен был для него лишь временным испытанием, и народ иу­дейский должен был опять возвратиться в свою землю, чтобы вновь засветился «светильник Давида, раба Божия», пока не придет исполнение времен.

Но чем немощнее становился избранный народ, тем все сильнее раздавался голос Божий, будивший преступно спящую совесть народа. По мере религиозно-нравственно­го падения народа, все явственнее и громче повторились ему обетования о Спасителе, — единственном Избавите­ле, на которого должен был уповать народ в годины сво­их ужасных бедствий. В это именно время один за другим выступают величайшие пророки, которые вместе с други­ми (малыми) и словом, и делом предсказывают о прибли­жающемся исполнении времен и в этих пророчествах не только подробно указываются признаки пришествия Мес­сии, но и с изумительною точностью описывается вся Его земная жизнь от рождения от Девы (Исаия 7:14) в Виф­лееме (Мих. 5:2), до дарования нового завета (Иерем. 31:31), страдания (Ис. 53:5), воскресения (Ос. 6:2) и из­лияния Духа Божия на всякую плоть (Иоиль 2:28). Бого­служение продолжало совершаться по установленному раньше порядку в храме иерусалимском, но благолепие его все более падало по мере падения самого царства. При благочестивых царях оно возвышалось, как напр. при ца­рях Иосафате, Езекии, Иосии, а при нечестивых самый храм подвергался осквернению и даже закрывался для богослужения, как это было особенно при Ахазе и Манассии. Богатства его постепенно расхищались как внешними завоевателями, так и самими парями иудейскими, кото­рые за неимением других средств к уплате дани или кон­трибуции пользовались для этого сокровищами храма. Са­мый храм, по мере огрубения религиозно-нравственного чувства в народе, полагавшем благочестие в мертвой об­рядности, терял свое высокое значение, и пророки откры­то проповедовали преимущество внутреннего благочестия над внешним, превосходство дел милости и любви над обрядовыми делами жертвоприношений. С разрушением Иерусалима Навуходоносором погиб и храм, и самый ков­чег завета исчез бесследно.

По мере того, как избранный народ все более стано­вился неспособным быть живым носителем и хранителем завета Божия и обетований о Спасителе, получала все большее в этом отношении значение письменность, кото­рая достигла ко времени падения царств высокого разви­тия. Главными представителями просвещения были про­роки, которые по-прежнему составляли религиозные братства или пророческие школы, достигшие наиболее цветущего состояния при пророках Илие и Елисее. После этих двух величайших представителей устного пророчест­ва начинает все более развиваться писанное пророчество, как дававшее более возможности для сохранения изрека­емых истин в наступившие смутные и тяжелые времена жизни народа. Так составились относящиеся к этому вре­мени одиннадцать книг пророков, написанных пророками Ионой, Осией, Амосом, Иоилем, Исаией, Михеем, На­умом, Аввакумом, Авдием, Софонией и Иеремией. Про­роком Иеремией составлена еще особая книга под назва­нием «Плач Иеремии», в которой оплакивается падение Иерусалима. К этому же периоду относится и происхож­дение неканонической книги «Иудифь», содержащей ис­торию подвига этой доблестной израильтянки.

В гражданском управлении с разделением монархии сделались неизбежными политические смуты, ослабляв­шие оба государства и часто переходившие в междоусоб­ные опустошительные войны. Но в царстве Иудейском на­блюдается больше устойчивости и порядка, чем в царстве Израильском. В нем престол, согласно обетованию Бо­жию, неизменно сохранялся в роде Давидовом и вообще переходил от отца к сыну; между тем, в царстве Израиль­ском новоучрежденная династия Иеровоама закончилась его сыном, и затем следовал целый ряд цареубийств и узурпаций, вследствие чего цари быстро сменялись на из­раильском престоле. На пространстве от разделения цар­ства до одновременного умерщвления Охозии, царя иу­дейского, и Иорама, царя израильского, Ииуем (что со­ставит период в 95 лет) на престоле иудейском сменилось только шесть царей, между тем как на израильском десять царей, и в течение всего 258-летнего периода от разделе­ния до  падения царства Израильского на израильском престоле сменилось 20 царей, между тем как на иудей­ском только 12, — явное доказательство большей устой­чивости правления в последнем. Как этою неустойчивостью, так и тем, что в царстве Израильском нагло попира­лись все законы справедливости (история Навуфея) и тем подтачивались самые основы государственной и общест­венной жизни, объясняется и то, что царство Израильское на 134 года пало раньше Иудейского. Притом, оно погиб­ло окончательно, между тем как последнее воскресло к новой политической жизни и просуществовало до основа­ния истинного духовного царства Давида его Божествен­ным Сыном, Царем вселенной.

Позорная слабость избранного народа в этот период проявилась в том, что он все более терял предназначенное ему положение — быть светом для всех остальных наро­дов. Вместо того, чтобы нравственно господствовать над окружающими народами и подготовлять их к приобще­нию к царству Божию, народ израильский сам всецело поддался  растлевающему  влиянию  этих  народов,   и  не только в царстве Израильском, но и в царстве Иудейском идолопоклонство вполне водворилось на почве земли обе­тованной и часто торжествовало над истинной религией, особенно при Манассии, который поставил истукан омер­зительной Астарты в самом храме Божием. Такое состоя­ние было тем более печально, что культ языческих наро­дов становился все более омерзительным и безобразным по тому безнравственному влиянию, которое он произво­дил. Отсюда суеверие и развращение были неизбежными следствиями такого культа, и в этом отношении избран­ный народ часто падал даже ниже своих совратителей-язычников. Последние, конечно, только радовались такому падению израильского народа и во время его гибели от­крыто высказывали свое злорадство. При виде разрушения обоих царств, особенно Иерусалима, аммонитяне злорад­но восклицали: «а! а! о святилище, потому что оно пору­гано; о земле Израилевой, потому что она опустошена, и о доме Иудином, потому что они пошли в плен» (Иезек. 25:3). Моав и Сеир с презрением говорили: «вот и дом Иудин, как все народы!» (ст. 8). Филистимляне, видя ги­бель израильского народа, «поступили мстительно, и мсти­ли с презрением в душе, на погибель, по вечной неприяз­ни» (ст. 15). Некогда дружественный Тир теперь говорил об Иерусалиме: «а! а! он сокрушен — врата городов; он обращается ко мне; наполнюсь: он опустошен» (Иезек. 26:2). А Эдом жестоко мстил царству Иудейскому за вы­несенное некогда от него рабство и злорадно восклицал: «Разрушайте, разрушайте до основания его» (Пс. 136:7). Что касается состояния окружающих народов, то, как видно было из самого хода истории, за этот период про­изошло много переворотов в их судьбе. После временного ослабления могущественнейших монархий древнего Вос­тока Египта и Ассирии, — ослабления, давшего возмож­ность израильским единодержавным царям расширить свое государство до крайних пределов его владения, опять началось усиление этих государств, и уже при Ровоаме египетский фараон Сусаким начал делать обычные походы вглубь Азии, причем взял и ограбил Иерусалим. Вместе с тем, на северо-востоке от обетованной земли успело весь­ма усилиться новое государство — Сирийское, которое, имея свой столицей Дамаск, славный своею древностью и богатством, обладал достаточным могуществом, чтобы по­стоянно угрожать обоим царствам еврейским. Но вот за Евфратом опять начало быстро возрастать могущество Ас­сирии, на престоле которой является ряд неукротимых во­ителей, жаждущих завоевания. Могучей рукой они двину­ли свои полчища на запад, разрушили Сирийское царство, оттеснили египтян, покорили все мелкие государства — вплоть до финикийских городов, и под ударами этих вои­телей пало царство Израильское, как ближе лежавшее к военной дороге ассирийских завоевателей. Непрестанные походы, однако же, ослабили Ассирию: Ниневия была взя­та и разрушена соединенными силами мидян, египтян и вавилонян, и могущество Месопотамии сосредоточилось в Вавилоне. Египетские фараоны хотели воспользоваться этим ослаблением своей давнишней соперницы, и Нехао заявил притязания на все азиатские страны, бывшие дото­ле под владычеством Ассирии. Но он встретил грозного противника в Навуходоносоре вавилонском, который, со­крушив силу египтян, сделался властелином всей западной Азии и довершил гибель израильского народа — взятием и разрушением Иерусалима, что произошло в 19-й год его царствования в Вавилоне, именно в 588 году до Р.Х.