ГЛАВА 11
О необычайном граде, упавшем в неба, и о землетрясении в Вифинии и Геллеспонте
В следующее консульство, то есть Лупициана и Иовиана, второго июля, выпал в Константинополе град величиною в кулак и походил на камни. Этот град, говорили многие, выпал как вестник гнева Божия, указавший на то, что царь отправил в ссылку много священных лиц, не хотевших иметь общение с Евдоксием. Спустя некоторое время, в то же консульство, двадцать четвертого числа месяца августа, царь Валентиниан поставил царем сына своего Грациана14, а в следующее консульство, то было второе Валентиниана и второе Валента, в одиннадцатый день месяца октября произошло в Вифинии землетрясение, разрушившее город Никею. Это был двенадцатый год от разрушения Никомидии. Спустя некоторое время после сего землетрясения, другим землетрясением была ниспровергнута большая часть Гермы в Геллеспонте . Такие события не возбудили нисколько благочестивого страха ни в арианском епископе Евдоксии, ни в царе Валенте. Они не переставали преследовать неодинаково мысливших с ними христиан. Между тем сии землетрясения казались знамениями беспокойств в Церквах. Многие из священных лиц были, как я сказал, сосланы. По некоторому промыслу Божию, не подверглись изгнанию за свое чрезвычайное благочестие только Василий и Григорий, из которых один был епископ Кесарии кап-падокийской, а другой — небольшого, соседнего с Кесарией города Назианза. Но о Василии и Григории скажем ниже.
ГЛАВА 12
О том, что последователи Македония, вынуждаемые насильственными мерами царя, отправили послов к Либерию римскому и подписали исповедание единосущия
Преследуя исповедников единосущия, гонители в то же время нападали и на македониан, которые, быв теснимы более страхом, нежели насилием, отправляли к своим единомышленникам из города в город посольства с объявлением, что непременно нужно бежать к брату царя и к римскому епископу Либерию и что лучше принять их исповедание, нежели иметь общение с приверженцами Евдоксия. Итак, они посылают Евстафия Севастийского, который часто был низлагаем, Сильвана тарсийского из Киликии и Феофила из Костовал, города также киликийского, с повелением касательно веры не отделяться от Либерия, но вступить в общение с римской Церковью и признать веру в единосущие. Взяв с собой грамоты разномыслящих в Селевкии, посланные прибыли в древний Рим, но царя не видели, потому что он был занят в Галлий войной с сарматами16, и вручили послание Либерию. Либерии отнюдь не хотел было принимать их, говоря, что они принадлежат к арианской стороне и, как отвергшие никейскую веру, не могут быть приняты Церковью. Но те отвечали, что они раскаялись и признали истину, что они давно уже отрекались от исповедников неподобия, что Сына исповедуют во всем подобным Отцу и что признаваемое ими подобие ничем не отличается от единосущия. После сего Либерии потребовал от них исповедания письменного, и они представили ему свиток, в котором между прочим изложили и никейское исповедание веры. Посланий, написанных соборно отцами смирнскими, что в Азии, писидийскими17, исаврийскими, памфилийскими и ликийскими , по причине их длинноты, я здесь не помещаю, а свиток, представленный Либерию сопровождавшими Евстафия послами, есть следующий:
"Господину брату и сослужителу Либерию — Евстафий, Феофил и Сильван о Господе желают здравия.
Избегая безумного мнения еретиков, не перестающих привносить соблазны в католические Церкви, мы отнимаем у них всякий к тому повод и признаем Собор православных епископов, бывший в Лампсаке, Смирне и в разных других местах. От сего Собора посланы мы к твоей милости и ко всем италийским и западным епископам — представить тебе грамоту в удостоверение, что держим и храним католическую веру, утвержденную на святом никейском Соборе, при блаженном Константине, тремястами восемнадцатью отцами, и пребывающую непрерывно доныне чистой и непоколебимой — ту веру, в которой, вопреки превратному учению Ария, свято и благочестно принимается единосущие. Вместе с вышеупомянутым Собором и мы собственной подписью удостоверяем, что ту же веру держали, держим и храним до конца, а Ария и нечестивое его учение, равно как его учеников и единомышленников, и всякую ересь — Савеллия, патропассиан, маркионитов, фотиниан, маркеллиан19, Павла самосатского, с их мнениями, и всех единомышленных с ними, и все ереси, противные вышереченной св. вере, которая благочестиво и католически изложена в Никее святыми отцами, осуждаем. Особенно же анафематствуем исповедание, читанное на аримин-ском Соборе, как составленное вопреки той вышеупомянутой вере святого Собора в Никее, принесенное из Ники фракийской и подписанное в Константинополе епископами, которых ^влекли обманом и клятвами. Вера наша и тех, о которых выше сказано, и которыми мы посланы, есть следующая:
Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; и во единого единородного Бога Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, чрез Которого все произошло и на небе, и на земле, ради нас человеков и ради нашего спасения сшедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, и страдавшего, и воскресшего в третий день, и восшедшего на небеса, и грядущего судить живых и мертвых; и в Духа Святого. А кто говорит, что было время, когда Его не было, что прежде рождения Его не было, что он произошел из не-сущего, либо из другой ипостаси или сущности, что Сын Божий подвержен изменению или превращению, тех католическая и апостольская Церковь анафематствует. Я, Евстафий, епископ города Севасты , и Феофил, и Сильван, послы Собора лампсакского, смирнского и иных, исповедание это написали собственноручно и по собственному согласию. А кто после изложенной нами веры захочет взнести на нас или на пославших нас какое-либо обвинение, тот пусть придет с посланием от твоей святости к епископам, каких одобрит твоя святость, и при них рассудит с нами, и — если откроется какая вина — виновный да будет осужден". Обнадеженный этим свитком, Либерии принял послов в общение и отпустил их со следующим посланием:
Послание римского епископа Либерия к епископам македонийским.
"Возлюбленным братиям и сослужителям Эвифию, Кириллу, Иперехию, Уранию, Ирону, Элпидию, Максиму, Евсевию, Евкарпию, Эортасию, Неону, Эвмадию, Фавстину, Проклину, Пасинику, Арсению, Севиру, Дидимиону, Вреттанию, Калликрату, Далмацию, Эдесию, Евстохию, Амвросию, Гело-нию, Пардамию, Македонию, Павлу, Маркеллу, Ираклию, Александру, Адолию, Маркиану, Сфенелу, Иоанну, Макеру, Харисию, Сильвану, Фотину, Антонию, Анифу, Кельсу, Эверранору, Мильсию, Патрикию, Севериану, Евсевию, Ев-молпию, Афанасию, Диофанту, Минодору, Диоклу, Хрисампелу, Неону, Евгению, Евстафию, Калликрату, Арсению, Евгению, Мартирию, Иеракию, Леонтию, Филагрию, Люцию и всем на востоке православным епископам — епископ Италии Либерии и епископы западные желают всегдашнего здравия. Ваше послание, светильники веры, возлюбленные братья, полученное нами от честнейших братии, епископов Евстафия, Сильвана и Феофила, принесло нам вожделенную радость мира и единомыслия — тем более, что в нем утверждено и доказано согласие и сходство нашего мнения и ваших мыслей с нашей милостью и со всеми италийскими и западными епископами. Католической и апостольской верой признаем мы ту, которая от времен бывшего в Никее Собора доныне соблюдается чистой и непоколебимой. Эту же веру с полной радостью исповедали и послы. А чтобы не оставалось никакого следа к неуместному подозрению, они изложили ее не только устно, но и письменно. Считаем нужным приложить к этому посланию копию их исповедания, чтобы еретики не имели никакого предлога к новым козням, посредством которых возбуждая пламя своей злобы, они могли бы постоянно производить пожар раздоров. После сего честнейшие братия наши Евстафий, Сильван и Феофил исповедали и то, что и сами они, и ваша любовь постоянно хранят ту же веру и до конца сохранят се, то есть, веру, одобренную в Никее тремястами восемнадцатью православными епископами, содержащую в себе совершенную истину, укрощающую и низлагающую все скопища еретические, ибо против безумия Ария не случайно, но по Божию изволению собралось именно такое число епископов, с каким блаженный Авраам верою обратил в бегство целые тысячи. Эта вера, заключающаяся в ипостаси и имени Единосущного, как твердый и неодолимый оплот, разрушает и отражает все нападения и злоухищрения славолюбия Ария. Посему, когда епископы запада съехались в Аримине, куда созвало их арианское злонравие, чтобы каким-нибудь убеждением, или, говоря правду, мирской властью уничтожить, либо косвенно отвергнуть то, что было изложено к вере самым надежным образом, хитрость ариан не принесла им никакой пользы, потому что все почти бывшие в Аримине епископы, в то время обольщенные и обманутые, ныне образумились и анафематст-вовав исповедание ариминское, подписали кафолическую и апостольскую, обнародованную в Никее веру и, вступив в общение с нами, ревностно восстают против учения Ария и учеников его. Сами послы вашей любви, понимая сущность этого Дела, присоединили вас к своей подписи, прокляли Ария и все, сделанное в Аримине против никейской веры и скрепленное под влиянием обмана и клятв собственно вашей подписью. После сего, нам казалось приличным писать к любви вашей и помочь требующим справедливого, особенно же, когда из исповедания послов ваших узнали мы, что образумившиеся восточные согласно мыслят с православными западными. Объявляем и извещаем вас, что хулы, составленные в Аримине рассуждавшими там лицами и принятые вследствие обмана, ныне анафематствованы, и обманутые все присоединились к никейской вере. Объявляйте и вы во всеуслышание, что кто, увлекшись обольщением, потерпел какой-нибудь вред, тот может теперь из еретического мрака возвратиться к божественному свету католической свободы. А несоглашающиеся и после этого Собора извергнуть яд злоучения, отбросить всякие хулы Ария и анафематствовать их пусть знают, что вместе с Арием учениками его и прочими змиями, как-то: савеллианами, патропассианами и всякой иной ересью, они отчуждятся и лишатся общения с церковными собраниями, так как (Церковь) не принимает сынов блуда. Бог да сохранит вас здравыми, возлюбленные братие".
Приняв эту грамоту, бывшие с Евстафием тотчас отправились в Сицилию, постарались и там созвать Собор епископов, исповедали пред ним единосущие, признали веру никейскую и, получив от него грамоту такого же содержания, возвратились к пославшим. А те, которым послание Либерия было передано, отправили послов по городам к предстоятелям Церквей, исповедывавшим веру в единосущие, и просили всех сойтись в Тарсе киликийском для утверждения никейской веры и решения всякой, происшедшей после того распри. Так, вероятно, и случилось бы, если бы не воспрепятствовал сему весьма сильный тогда у царя епископ, говорю о предстоятеле арианской веры Евдоксии, который, очень оскорбившись упомянутым Собором, старался членам его нанести наиболее зла21. Что македониане вступили в общение с Либерием и чрез отправленных ими послов признали никейскую веру, об этом в сборнике соборных деяний свидетельствует и Сабин.
ГЛАВА 13
О том, как Евномий отделился от Евдоксия, чтобы присоединиться к Аэцию, как Евдоксии произвел в Александрии мятеж, по случаю которого Афанасий снова бежал, как народ возмутился от этого, а устрашенный царь, успокаивая его, повелел Афанасию указом снова безбоязненно управлять александрийской Церковью
Около того же времени Евномий отделился от Евдоксия и стал делать особые собрания; причина была та, что Евдоксии не внимал многократным просьбам Евномия о принятии в Церковь руководителя его Аэция. А не внимал он не по своей воле, ибо не отвергал учения Аэция, поскольку оно было и его собственное, но потому, что единомышленники Аэция разумели его, как иноверца. Вот причина, заставившая Евномия отделиться от Евдоксия. Так шли дела в Константинополе, а в длександрии между тем возмутил Церковь указ префектов22, данный вследствие стараний Евдоксия. Опасаясь безрассудного движения черни и боясь, чтобы в случае каких преступлений самому не сделаться виновным, Афанасий целые четыре месяца скрывался в отцовской гробнице23. Но когда его отсутствие встревожило народ, которому он был любезен, тогда царь, узнав о действительной причине беспокойства в Александрии, повелел указом Афанасию безбоязненно управлять церквами. Вот почему александрийская Церковь не была возмущена до самой кончины Афанасия. А о том, как после его кончины александрийскими церквами снова завладели ариане, скажем немного ниже.
ГЛАВА 14
О том, что, по смерти Евдоксия в Константинополе, ариане рукоположили Демофила, а православные, чрез Евстафия антиохийского, поставили епископом Евагрия
Тем временем царь Валент опять оставил Константинополь и отправился в Антиохию. Прибыв уже в Никомидию вифинскую, он остановился по следующей причине. Епископ арианской церкви Евдоксии, тотчас по отъезде царя, окончил жизнь, что случилось в третье консульство Валентиниана и третье Валснта24. Престол константинопольской Церкви занимал он девятнадцать лет. На место его ариане поставили Демофила, а державшиеся единосущия, думая воспользоваться случаем, избрали из своих единоверцев некоего Евагрия. Рукоположил его Евстафий, который когда-то был епископом антиохийским и, вызванный из ссылки Иовианом, в это самое время находился в Константинополе с целью укреплять исповедников единосущия и проживал здесь тайно.
ГЛАВА 15
О том, что когда Евагрия и Евстафия царь изгнал в ссылку, исповедникам единосущия ариане причинили много зла
Вследствие сего ариане снова воздвигали на них гонение, и это событие скоро дошло до сведения царя. Опасаясь, чтобы от Столкновения партий не произошло возмущения и чтобы возмущение не разрушило города, царь послал из Никомидии в Константинополь воинский отряд с повелением взять в нем рукополагавшего и рукоположенного и назначил обоим ссылку в разных местах. Евстафий сослан был во фракийский город Визию, а Евагрий отведен в другое место. После сего арианствующие сделались дерзновеннее и сынам Церкви стали наносить еще более вреда: они били их, оскорбляли, заключали в темницы, брали с них денежные пени, вообще делали все самое невыносимое. Не будучи в состоянии терпеть столько зол, православные вздумали было просить царя, чтобы хоть сколько-нибудь избавиться от насилия, но, предприняв это, они очень ошиблись в своей надежде, потому что ожидали правды от того, кто сам был причиной несправедливостей.
ГЛАВА 16
О сожженных на корабле святых пресвитерах, от чего, вследствие гнева Божия, во Фригии произошел голод
Ибо когда вышеупомянутые благочестивые мужи церковного чина, числом до семидесяти, под начальством Урбана, Феодора и Менедема, пришли в Никомидию и подали царю прошение, выставляя пред ним все претерпеваемое ими насилие, царь сильно разгневался, но, скрыв гнев свой, тайно приказал префекту Модесту взять этих людей и предать смерти, а род смерти был несколько особенный, почему и сообщается потомству. Опасаясь, чтобы явным умерщвлением осужденных не возбудить чернь к безрассудному восстанию, префект притворился, будто хочет отправить их в ссылку, и когда они выслушали это со всей твердостью, приказал посадить их на корабль, как бы для перевезения в место ссылки, а сам между тем велел матросам, как скоро корабль выйдет на середину моря, поджечь его, чтобы осужденные таким образом умерли, не получив погребения. Так и случилось. Отправившись и вышедши на середину астакийского залива, матросы сделали, что было им приказано: подожгли корабль и, перешедши на другое, следовавшее за ним легкое судно, удалились. В то время дул сильный восточный ветер и порывисто гнал горевший корабль, так что он быстро несся и достиг до пристани, по имени Дакидиза, где и погиб со всеми людьми. Многие говорили, что это не осталось без наказания, ибо во Фригии тотчас наступил великий голод, так что немалому числу жителей из этой страны по необходимости пришлось на время выезжать и бежать в Константинополь и в другие области. Константинополь, хотя и питает бесчисленное множество народа, однако всегда изобилует жизненными припасами, потому что отовсюду получает морем необходимое продовольствие, и прилегающий к нему Эвксинский Понт щедро доставляет ему пшеницу, сколько бы ни потребовалось.
ГЛАВА 17
О том, что, находясь в Антиохии, царь снова стал преследовать исповедников единосущия
Но царь Валент, мало беспокоясь о том, что происходило от голода, прибыл в Антиохию сирийскую26 и, живя там, продолжал преследовать неарианствующих. Не довольствуясь тем, что исповедников единосущия изгнал из церквей почти во всех восточных городах, он подвергал их различным казням и погубил больше, чем прежде, когда предавал их разного рода смерти, особенно же потоплению.
ГЛАВА 18
О событиях в Эдессе: об оскорблении префекта, о вере и твердости граждан, и о боголюбивой жене
Надобно сказать и о том, что случилось в Эдессе месопотамской. В этом городе есть знаменитый и славный храм, построенный в память Апостола Фомы27, и в том храме, ради святости места, совершаются постоянные собрания. Царь Валент пожелал видеть его и, узнав, что все множество стекающегося туда народа отвращается от его ереси, говорят, своей рукою ударил префекта за то, что он предварительно не позаботился выгнать их оттуда. Оскорбленный префект, против воли уступая гневу царя, — ибо не хотел допустить до умерщвления такого множества людей, — тайно дал знать христианам, чтобы они не оставались в храме. Но никто из них не посмотрел ни на совет, ни на угрозу, и в следующий день все они собрались в доме молитвы. Когда же префект, исполняя гневное желание царя, с множеством войска спешил к храму, какая-то очень бедная женщина, ведя за руку свое дитя, бежала в храм и пробиралась сквозь ряды окружавших префекта воинов. Разгневанный префект приказал привести женщину к себе и сказал ей: "Несчастная! куда ты бежишь так бесстыдно?" Она отвечала: "Туда, куда идут и другие". "Но разве ты не слышала, — сказал он, — что префект намерен истребить всех, кого найдет там?" "Я слышала, — отвечала женщина, — потому-то и спешу быть там". "А зачем ведешь туда и это малое дитя?" спросил префект. "Затем, — отвечала, — чтобы и оно сподобилось мученичества". Выслушав это, он предугадывал твердость сходившихся в церковь христиан и тотчас отправился к царю с донесением, что все они готовы умереть за свою веру. Говоря, что безрассудно губить столько народу в малое время, префект укротил гнев царя. Таким образом эдессяне избежали гибели, которою угрожал им собственный их царь.
ГЛАВА 19
О том, что царь Валент погубил многих, которых имя начиналось буквой Ф, и сделал это вследствие некоторого заклинания мертвых
Около того же времени какой-то злой демон вздумал воспользоваться жестокостью царя. Он подстрекнул некоторых затейливых людей к заклинанию мертвых и гаданию, кто будет царствовать после Валента. Эти люди прибегли к каким-то волшебным средствам, и демон объявил — неясно, но, по обыкновению, косвенно, — показав четыре буквы Ф, Е, О и Д, и сказав, что ими начинается имя того, кто будет царствовать после Валента, и что это имя — сложное. Молва о том дошла до царя, и царь не представил Богу знать о будущем и премудрому распорядителю всяческих делать то, что Ему угодно, но, презрев заповеди христианства, которых почитал себя ревнителем, погубил многих, подозреваемых им в тирании. Он лишил жизни Феодоров, Феодотов, Феодосиев, Феодулов и всех, носивших имена, подобные этим28. В числе их погиб и некто Феодосиол, муж благородный, происходивший из знатной семьи в Испании. Страшась угрожавшей опасности, многие тогда переменили свои имена и отказывались, как от беды, от тех названий, которые дали им их родители. Но довольно об этом.
ГЛАВА 20
О кончине Афанасия и о возведении (на его место) Петре
Надобно заметить, что пока Афанасий оставался епископом Александрии, царь, по некоему промышлению Божию, удерживался от волнования Александрии и Египта. Он знал, что жители там большей частью расположены к Афанасию, и потому опасался, как бы в случае возмущения в Александрии чернь, по природе своей горячая, не причинила вреда государству. Но во второе консульство Грациана и Проба, Афанасий, после многих подвигов за Церковь, наконец, оставил жизнь29. Он совершал поприще епископского служения среди бесчисленных опасностей в течение сорока шести лет и поставил на свое место благочестивого и красноречивейшего мужа Петра.